– Да. И рискуем закончить, как тот сборщик. И все остальные до него. – Фельде нервным жестом водрузил на переносицу соскользнувшие очки. – Я не первый раз в городе и знаю, как ведут себя собаки. Я изучил их повадки от и до, и происходящее сейчас мало на них похоже. Лучше отступить.
– Отступай. – Ладонь в тактической перчатке указала на длинное белое здание с синими полосами, зеркальным фасадом и красными буквами «Белгород» на крыше. – Ты – не мой подчиненный, я – не твой командир. Поступай, как знаешь, а у нас приказ.
Семен так увлекся склокой, что не сразу услышал Кадавра, успевшего трижды повторить одну и ту же фразу:
– Стая на шесть часов. Около дюжины голов.
– Стая на полдень, – отозвалась Карина. – Вдвое больше.
Псы мчали без единого звука, как тени. Даже кошки удивились бы грации и тишине, с которой неслись в атаку существа, в чьей природе нет и намека на бесшумность. Ни рычания, ни воя, ни лая, коими собаки обычно встречали вторгшихся в их вотчину людей.
Стаи воевали меж собой за укромные логова и россыпи лакомых, приправленных заразой трупов, – грызлись с запредельной жестокостью и беспощадностью к врагам. Но Фельде хватило бы и одной руки, чтобы пересчитать все нападения на человека за минувшие два десятилетия. И во всех случаях причиной становились либо бешенство, либо человечья жадность, когда сборщик в погоне за ценным хабаром лез в убежище ощенившийся суки.
Но любая благодать рано или поздно заканчивается: сначала тела, а за ними – и негласное перемирие. Только слепой не заметил бы, что центр вычистили до последней капли крови, а Окраины вряд ли прокормят разросшийся в сытости приплод. И коль уж мертвых на всех не хватает, волей-неволей придется переключаться на живых, ведь и венец творенья забывает о всякой дипломатии, когда в брюхе пусто несколько дней подряд.
И когда голодное чудище несется к тебе с явным ожиданием скорого перекуса, тут уж самый стойкий и закаленный ощутит холодок в затылке и дрожь в коленях. Представьте существо величиной с теленка и с прытью гепарда, которому не мешают ни обожженная шкура, ни длинные космы свалявшейся шерсти, похожие на лоснящихся черных пиявок. Добавьте сюда морды с настолько тонкой облезлой кожей, что рядом с ними обтянутые резиной черепа выглядят естественнее, и два, а то и три ряда острых, как у щуки, клыков, вразнобой торчащих из сочащихся гноем пастей, способных согнуть арматуру в палец толщиной.
И этого хватит, чтобы человек с непривычки рухнул без чувств, но самое страшное в облике прямых потомков двортерьеров – огоньки в глубине глазниц: алые, желтые, почти белые, тлеющими углями светящиеся во мраке. Адские гончие по сравнению с этими красавцами – таксы, и одному богу ведомо, чем обернется столкновение с подобными созданиями, если те собьются в свору и заявят права на весь город.
С высоты защелкал карабин – девушка старалась прикрыть отступающих соратников. Но бить по несущимся во весь опор тварям – занятие бесполезное, ведь даже бронебойные патроны не всегда пробивают сросшиеся ребра и толстенные лбы, а в единственные уязвимые точки – глаза – на ходу не попадет и ворошиловский стрелок. Обычные же пули вязли в пропитанных гноем космах и распухших мышцах, а если и рвали плоть, все равно не доставали до внутренних органов.
Да, Банану удалось перебить самой ретивой псине лапы, но на это ушел весь рожок. Не сильно помогли и осколочные гранаты, брошенные Майором через левое плечо, будто волшебные гребни из старой сказки. Совместными усилиями отряд завалил бы трех, в лучшем случае – пятерых гадин и остался бы без боеприпасов против двух десятков порождений сатаны, соскучившихся по свежей крови и теплому мясу.
Когда разведчики в полном составе собрались на мосту, Семен велел бежать в терминал без оглядки и даже не думать сопротивляться. И пусть этот день войдет в историю как первый раз, когда непобедимые «львы» сверкали пятками, но лучше обтечь, собраться с духом и отомстить, чем сгинуть без малейшего шанса на победу.
Дверь в здание оказалась цела, но ненадолго. Троица псов на полной скорости врезалась в створки, разбив стекло и смяв уставшую сталь, как фольгу. К счастью, твари застряли, клацая пастями и обдирая шкуры, дав беглецам время добраться до узкой лесенки на крышу. Несмотря на суматоху и горячку погони, Фельде успел заметить бурые отпечатки на ручке и перилах, а значит, преследователи, сами того не подозревая, направили людей по верному пути.
– Вот суки! – крикнул Банан и врезал ботинком по парапету. – Загнали, как мышей! И что теперь, гранатометы рожать? Или танк у музейщиков слямзить?
– Не ори, – прохрипел Смирнов. – И так башка гудит от лая.