– Такова жизнь, Себастьян, – присаживаясь на скрипучий стульчик возле койки, шеф полиции не хотел скатываться к предсказуемым драматическим монологам, но выдержать соблазн тяжело. Особенно в безрезультатных поисках истины. – Веришь в Господа, вот как ты например, и сразу же сближаешься с ним. Интересно, ты с ним виделся? Что он тебе сказал? – поддавшись вперед, Рэйлан приблизился к больному. – Может, у тебя даже ответы на главные вопросы есть? Или ты тоже не желаешь делиться догмами? – фыркнув, мужчина скатился со стула и опустился на холодный кафельный пол на колени. – Неужели там жизнь настолько проще и лучше, что ты решил остаться? И больше возвращаться не собираешься?
Загудевший в кармане формы телефон вынудил дернуться и осторожно взглянуть на экран. Нет. Божественного провидения не случилось. Если бы ему позвонил Гудвин, то можно было сразу заказывать соседнюю палату, но пока перед глазами маячил незнакомый номер. Поднеся трубку к уху, Рэйлан недовольно прикрикнул. Они были правы – Город убивает все светлые чувства. Ты остаешься с печальным стремлением вечно быть первым или же медленно разлагаешься где-то на фоне апокалиптических пейзажей. Все вокруг постепенно сходят с ума и перестают отличать правду от вымысла. Впрочем, от дома почти ничем не отличается. Только там люди привыкли к такому существованию и не задают лишних вопросов.
– Что? – от образа уравновешенного, выдержанного блюстителя закона не осталось и следа. Рука сжала железные кроватные перила, позволяя мгновенно подскочить на окрепшие ноги и мерить комнатку шагами в лихорадочном круговом беге. – Каким образом? Где? – получив ответы, он приглушенно застонал и согнулся. – Ладно, я попытаюсь разузнать. Может, удастся все уладить. Держите меня в курсе. – проведя по красной кнопке, он сдавил смартфон и, закусив губу, повернулся к прикрепленному к стене телевизору с горящим экраном. К счастью, звук был выключен, иначе ему бы пришлось выслушивать порцию бредовых идей пресловутого Кардинала в прямом эфире. – И зачем тебе телевизор в палате?
– Чтобы лучше слышать пение продажных птиц, из-за которых он здесь лежит, – не оборачиваясь к вошедшему незнакомцу, Догвелл несколько секунд переваривал услышанное. Пистолеты ведь всегда при нем – опасаться нечего. Плавно развернувшись, он, к своему удивлению, обнаружил не вооруженный отряд крамольников, а всего лишь жертву недавней аварии, причинившей всей городской власти столько проблем. – Вы помните меня?
– Мэтт Раф, глава СБР, – бросив оценивающий взгляд на агента, явно оправившегося после всего пережитого, Рэйлан нахмурил брови. Город снова затягивал в пучину интриг и хитросплетений. – Я думал, Вы мертвы.
– К сожалению, нет. Это избавило бы меня от многих проблем и обязательств, – прокашлявшись, Мэттью поправил синий галстук и кивнул сам себе. Несмотря на сносный внешний вид, на лице виднелись мелкие порезы и едва заметные гематомы. – Мне нужна Ваша помощь. Я дал Гудвину обещание сохранить жизнь одному человеку.
– У меня хреновые предчувствия, Мэтти. Ты бы мог пообещать мне кое-что? – Себастьян не стал вынимать сигарету изо рта, маскируя таким образом волнение. Трясущиеся руки были спрятаны в карманы. – Можешь приглядеть за Викторией?
– Послушай, это ведь бесполезно. Ты же понимаешь, что она тебя не…
– Я не об этом тебя спрашиваю! – резко оборвав друга, Гудвин недовольно зарычал. – Я тебя о советах не просил. Лишь о помощи. Ты согласен?
– Я знаю, кто Вы такой, Рэйлан, и на кого работаете, – полицейский напрягся, исподлобья смотря на предполагаемого врага. Но тот не двигался, не предпринимал попыток задержать или превысить полномочия. – Должен признать, информацию о Вас получить было гораздо сложнее, чем о ком-либо в Республике. Но я все о Вас знаю. И так получилось, что наши интересы совпали.
– И что Вы от меня хотите в таком случае? – можно быстро достать оружие и застрелить ублюдка, а потом оформить протокол, сославшись на попытку предумышленного убийства градоначальника. Но зачем? Ведь он сам отпустил этого человека пару недель назад.
– Я не собираюсь Вас арестовывать, – мастерски предугадав намерения нервного шефа полиции, Раф поднял обе руки вверх в знак перемирия. – Мне нужна Ваша помощь. Я получил сведения о том, что в Республике готовится ряд масштабных терактов. Я объясню все по дороге, но мы вряд ли успеем, если Вы будете держать меня под прицелом. – заметив колебания на бледном лице служителя порядка, глава службы безопасности сделал шаг вперед. – Я не лгу. Это в наших общих интересах. – опустив голову, Догвелл раздумывал над предложением, а в сущности – фактом. На его счету столько убийств, почему бы не обновить список? – Знаете, Себастьян всегда восхищался римским императором Нероном. Считал его образцом трагикомедии. Он как-то был сильно пьян и сказал мне, что считает себя его карнацией. Теперь я понял, о чем он говорил – перед смертью и после нее они оба доставили миру столько проблем. Но в итоге объединили человечество.
– Он еще не мертв, – понимая, что подражает недавним возмущениям Маргулис, Рэйлан осекся и втянул воздух через расширившиеся ноздри. – Но уже доставляет мне хлопоты. Будь проклят… – внезапно стихнув, мужчина понял, что больше не должен скрываться под маской неверующего циника. – Господь да благословит твою душу, лже-Нерон. – подхватив со спинки стульчика сумку, Догвелл устремился к выходу, сдержав порыв подтолкнуть агента плечом.
Вместе они поспешили выйти на свежий воздух, чтобы сбросить мрачные оковы, сулящие смерть в клинике, названной в честь опасного демонического принца. Оба ситуативных союзника даже не обернулись, когда в отдаленном коридоре раздался крик испуганной медсестры, увидевшей открытые глаза коматозного. Гудвин обожал комедиантство.
Воистину, эта шутка была самой удачной за всю его карьеру.
Клуб Эдем, улица Маркиза Набериуса.
Кто бы мог подумать, что в доверие к асам так легко втереться. Судьба несчастного калеки, всеми покинутого и обманутого родственниками, напоминала Маркусу собственную жизнь до общины и антиправительственных заговоров. Именно Салливан стал поручителем Боунса в организации, введя в узкий круг приближенных Королевы и подарив право носить именное оружие. А потом все закончилось печально, но предсказуемо: измена, казнь, фальшивая скорбь и забытье. Ларри не отличался словоохотливостью или высоким интеллектом, но точно не задавал вопросов и не осуждал. Хотя бы за эти качества можно было поднять стакан с виски и отхлебнуть немного. Вряд ли стоит осушать всю емкость ради трусливого предателя. Поэтому он ограничился рюмкой и тут же поставил ее на поднос официанта, дабы тот отмыл ее от следов непрошеного сочувствия. Какая разница? Все равно половина товарищей мертва, а вторая – находится в разладе из-за выборов. Королева либо победит, либо будет сожрана Волкеровскими прихвостнями.
Он анализировал положение клуба и его роль в готовящейся политической игре. Перспектива весьма сомнительная. Открыв окна на проветривание, адвокат вышел на балкон и всмотрелся в Ратушу, чей белый силуэт мелькал на фоне кристально голубого неба. Погода, умеренно теплая, почему-то внушала беспокойство. Странное предчувствие подкрадывающихся изменений. Хороших или плохих – неизвестно. Бесконечно близких и кратковременно далеких. Время останавливается. И все вокруг двигается в замедленном режиме. Возникает ощущение, будто ничего не происходит. Стабильная стагнация. Тотальная вялость. Всеохватывающее безразличие разливается по венам. Сердце автоматически перекачивает отравленную кровь. Тело становилось непригодным. Разум атрофировался. Рационализм опошлили до уровня релятивизма. Личное мнение не котируется, в нем не нуждаются даже региональные СМИ.
– Снова предаешься скучным размышлениям о прошлом? Или будущем? – вошедший в кабинет Воннегут по-хозяйски разместился на своем любимом месте и открыл крышку ноутбука. – Что на этот раз? Самобичевание в условиях наступающего кризиса? Или самолюбование в преддверии освободившегося кресла руководителя клуба? – поймав неодобрительный взгляд Консультанта, Сет положил обе ноги на стол и рассмеялся. – Что? Я просчитываю все варианты. И лично думаю, что так должен поступать любой уважающий себя бизнесмен.