– За особо опасных? Конечно! – подал голос задремавший пограничник, отвернувшийся к окну. – И по квартире могут выделить на берегу моря.
– Мы с Вами лично не встречались, господин Рокуэлл. Мы из другого подразделения, однако не проходило ни дня, чтобы Ваша слава не разносилась по всему южному лагерю. Вы сравнялись в величии с самим Гуру. Но, как и он, Вы скоро никому не будете интересны, – приподняв бровь, Джозеф ничего не ответил. Боль в висках то усиливалась, то отходила на задний план под давлением нужного здравомыслия. – Я так много слышал о Ваших похождения, святой отец. Говорят, Вы насильно забирали детей из семей, чтобы превратить в орудие своей фальшивой веры. Чтобы расширить свой нелепейший культ личности, построенный на лжи. – подавляя смешок от избыточной патетичности солдата с явными поэтическими наклонностями, священник не отклонялся от страгеии спасительного молчания. – И где же Ваш друг Майкл? Или лучше сказать – Михаил? – наклонив голову в сторону, преступник ожидал развязки. – Наверняка были Гавриил и какой-нибудь Рафаил? В такие игры Вы не прочь сыграть, да? Это ведь так воодушевляет. Они считают Вас богом. Думают, что Вы – бессмертны. Затягивает в чудесный мир, да?
– Знаете, что Александр Македонский сказал своим солдатам, когда получил серьезное ранение от стрелы? – наконец произнес арестант в сутане, вызывая удивление присутствующих. Офицер, скрывавший интерес под язвительной ухмылкой, отрицательно покачал головой. – Македонский всего лишь улыбнулся и заявил: “Вот, видите, это кровь, а не влага, которая струится у жителей неба счастливых”. Я вычитал это у Плутарха.
– Сравниваете себя с Александром Македонским? Смело. Вполне в Вашем высокомерном стиле.
– Отнюдь. Я лишь поддерживаю беседу, – пожав плечами, равнодушный ко всему пастор бросил взгляд на окно и задержал его на какой-то отдаленной точке. – А хотите еще историю? Из моего жизнеописания? Она вполне реальна. – не дождавшись ответа, он продолжил: – Пару лет назад я приехал в Столицу, впервые за долгие годы добровольного изгнания. И первое, что я увидел – был маленький грузовой прицеп, весь покрытый холщовой тканью. Поверх нее белой краской нанесли надпись – “Откровение, 16:3”. Знаете, что это за стих?
– Что-нибудь о возлюби ближнего своего или подставь вторую щеку?
– Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море, – без запинки изрек Пророк, не отрывая расширившихся зрачков от чужого лица, мгновенно растерявшего весь апломб. – Мой нелепейший культ не считает меня бессмертным, богом или кем-то еще. Он знает, что я могу истечь кровью, – с этими словами Пророк высвободил праву руку из длинного рукава и поднес поближе к свету, демонстрируя россыпь мелких шрамов от порезов тонким лезвием. – Но они также знают, что я утопил в крови очень много врагов моей паствы. – расположенный спереди лик вытянулся и покрылся бледностью. – К слову, может, Вы читали или слышали, что автором Откровения, возможно, является некий Иоанн, который ни раз не встречался с Иисусом? По сути, все его писания – тоже своеобразный фейк. Как и Библия. Она насквозь пропитана ложью и обманом авторства легковерных шизофреников. Так чем мой обман хуже?
– Именно из-за таких отступников и еретиков, как Вы, она стала считаться такой! Посмотрите на себя – сидите в сутане, держите в кармане Писание, пересчитываете бусинки на распятии, – знал бы ты, что этим распятием когда-то задушили человека. – И превращаете все в абсурд! Подменяете понятия. Смакуете весь этот фарс! И пытаетесь наложить Ваш собственный бред на верования и фундаментальные законы! Думаете, что Вы святой? Сочетаете в себе образ Божьего адепта, при этом именуя себя хваленым Баалом, демоном и выродком языческих культов! Разве это не бред шизофреника?
Король Баал мертв.
– Вы тоже подменяете понятия. Пытаетесь навязать несуществующие реалии, – замешательство в глаза собеседника вызвало легкую улыбку на лице уставшего проповедника. – Вы считаете себя героем. Поймали опасного религиозного террориста. Знаете, Вы напоминаете мне другого персонажа из древнего Рима. Хотите услышать третью историю? – поджав губы, агент прищурился, но нервы не выдерживали, заставляя веки непроизвольно дергаться от стекающих капель пота. – Когда-то Гай Юлий Цезарь ужинал в компании друзей, где обсуждалось, какая смерть лучше. Цезарь настаивал – “внезапная”. – подняв мутно-серые глаза на предполагаемую жертву, Джозеф чуть улыбнулся, а затем вернулся к исходной позе и углубился в отсчитывание бусинок четок.
– Для статуса будущего смертника по статье о государственной измене Вы очень самоуверенны, – прикусив губу, Протектор окинул преступника опасливо-оценивающим взглядом, словно тот в любой момент мог достать оружие и расправиться с целым отрядом. – Мы же его обыскали, да? – последовавший ответ серьезно расслабил блюстителя порядка. – И Библию у него осмотрел? Извините, святой отец, я до сих пор под впечатлением от того фильма. ***
– Сейчас половина восьмого утра? Включите, пожалуйста, радио. Я не хочу пропустить утреннюю службу, – переглянувшись друг с другом, охранники усмехнулись, но просьбу выполнили. Легкие помехи резанули слух, однако сквозь них постепенно пробивались песнопения. – Благодарю. Господь оценит ваш поступок по достоинству.
– Доброе утро, Вавилон! – воодушевленный крик прервал возмущенного офицера на полуслове. – С вами Бенни Безземельный! Напоминаю: Безземельный – потому что наша антиправительственная радиостанция старается не выдавать своего местонахождения! Хотя Республика уже не в состоянии угнаться даже за этой чудесной реальность, с тех пор, как их Президент раскрасил главный кабинет своими мозгами и тем самым очертил для кандидатов все красные линии предвыборных программ. А знаете, в чем заключается главная ирония? После выборов мы будем зависеть либо от женщины, либо от еще одного нестабильного социопата. Выбор, который Республика заслужила! – выждав пару секунд, ведущий, не меняя манеры речи, вернулся к прерванной теме: – А теперь помолимся, братья и сестры, за успешный исход дебатов Джо Байдена и Дональда Трампа. Ибо дебатов в Республике нам не увидеть в ближайший промежуток времени под названием никогда. Но а я хочу передать привет нашим братьям во Христе и напомнить одну простую истину. Скажу словами классика из нашего мира: “мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать”. Ну а пока вы перевариваете, я бы хотел пожелать каждому низкой температуры и хорошего настроения. А сейчас давайте вместе помолимся нашему небесному Отцу…
– Какой-то бред, – выключив неугомонного диктора, солдат едва не ударил по магнитоле, после чего повернулся к арестанту. – Это что, какой-то современный формат проповеди?
– Нет, это обычное напоминание о том, кто мы такие, – Рокуэлл вдохнул спертый воздух полной грудью. Неужели он понял это только благодаря глупой религиозной пятиминутке? Упоминание о Виктории, явно попавшей в ловушку политических хитросплетений, пробудило нечто глубокое, доселе омертвевшее и атрофировавшееся. – Мы, сильные… Верно, брат мой?
– Верно, отец Джо, – отозвался хранивший молчание телохранитель, расположившийся рядом с главный Протектором на переднем сидении. – Прошу прощения. Вы не могли бы разрешить мне выйти с целью удовлетворения мирских потребностей?
– Черт возьми, да вы все действительно говорите, как ангелы из сериала Сверхъестественного? И как Ваше Преосвященство умудрились промыть этим татуированным кретинам мозги? Кто-то из них сможет дать показания и ошеломить весь мир подробностями иерархических устоев всей это клоаки? – побарабанив пальцами по рулю, мужчина не мог успокоиться. Он предчувствовал, что за всеми этими абсурдными играми в смирение кроется нечто подозрительное. – Но отказать в такой просьбе кажется кощунством. Тем более, мне нужен всего один повод, чтобы быстро лишить Вас единственного сторонника, святой отец. – продемонстрировал быстро извлеченный из кобуры пистолет, конвоир оскалился и велел второму заключенному медленно выйти наружу. – Без глупостей. Я буду стрелять без предупреждения и наповал.
Предварительно постучав в окно, офицер предупредил третьего соратника о том, что из машины выводят особо опасного субъекта. Еретик беспрекословно исполнял команды и не делал резких движений. Уводя надзирателей поглубже в лесную местность, он таким образом выигрывал для своего патрона время. Оставшись наедине с полусонным охранником, Джо не вынашивал планы побега. Его волновал услышанный стих, всколыхнувший нарушенное равновесие в подсознании. Расправив плечи, монах повернул голову в сторону настороженного военного, державшего руку на рукояти оружия. Усиленно скрывая нараставшую тревогу, тот поглядывал в окно в надежде на скорое возвращение соратников. Где-то внутри он успокаивал себя тем фактом, что преступника тщательно обыскали. Ошибки быть не может. Прикрыв глаза, Пророк незаметно запустил руку в задник испачканного ботинка, оказавшегося на уровне бедра из-за изогнутой ноги, и осторожно потянул спрятанный предмет наверх.