– Какое печальное зрелище, – опершись спиной на пошарпанную колонну, призрак Маунтана мысленно оценивал результаты происков безжалостных к произведениям искусства солдат. – Я же говорил о том, что военные – народ ненадежный.
Проигнорировав слуховые галлюцинации, монах подошел к опустошенной купели, вспоминая о лучших моментах собственной жизни, связанным с этим местом. Их с Викторией связь достигла абсолюта, стала квинтэссенцией романтического зазеркалья. Несуществующая реальность была не менее любима, чем кратковременные миги счастья. Эдакое безвременное подпространство. С особыми привилегиями. Оторвавшись от бездонной пучины памяти, Джозеф впервые заметил висевшее под одной из двенадцати ниш прямоугольное зеркало, завешанное плотной материей белого цвета. Откинув часть полотна, мужчина увидел перед собой изможденное, постаревшее на несколько лет лицо с неухоженной бородой и растрепанными жирными локонами. Он провел в пути всего шесть часов, но по итогу потерял больше энергии, чем за четверть века проповедей. ****
– Погляди на себя, мой мальчик, – очутившись подле обессиленного пророка, упершегося лбом в отражающую поверхность, дух опустил тяжелую ладонь на подрагивающее плечо мученика. – Отчаявшийся, заблудший сын. Путь праведника воистину труден. И ты, наверное, думаешь, что Отец Небесный оставил тебя. Хотя ты и молился, и посыпал голову пеплом. – сцепив зубы, Джо обхватил деревянную раму дрожащими руками. Распятие вжалось в посиневшую кожу, оставляя характерные крестообразные следы. – Искра человечности в тебе еще не до конца угасла. Наоборот, она засияла с новыми силами, даря долгожданную надежду. Пожалуй, я единственный человек, который знает о твоей сентиментальности. – зарычав в гневе, Рокуэлл ударил по стеклу, образовав неглубокую трещину поперек блеклых глаз. – Мир погибает и ты ничего не сможешь с этим поделать. Однако в нем еще есть люди, нуждающиеся в помощи. Тебе есть, кого защищать. – задержав дыхание, Джо пристальнее всмотрелся в собственные отзеркаленные черты. – Ты так хотел видеть во мне отца, что сам стал называть себя так же. Отец Джо или Всеотец. Так уж ли велика разница? – усмехнувшись, Кассиус наконец добился того, что молчаливый собеседник обернулся и встретился с ним взглядом. – Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных. И не себе угождать. Следует признать, апостол Павел хорошо упражнялся в красноречии. А еще он забивал христиан камнями. Кумир, достойный твоего пути перерождения.
– Отец! – прервавший внутренний монолог сектант ворвался в просторную келью, при этом держа наготове висевший через плечо автомат. – Мы обнаружили Мародера неподалеку. Он сбежал из города, но нам удалось выследить его у взлетной полосы и задержать на борту самолета. Что прикажите делать?
– Принеси мне горячей воды и бритвенный станок, – несмотря на откровенный шок безбожника, через пятнадцать минут все необходимые принадлежности были доставлены. Сосредоточив все внимание на процессе бритья, проповедник отрешился от всего жуткого мира. Волос за волосом. Через полчаса плавных, методичных движений покрасневшая кожа на подбородке показалась из-под густой бороды. За ней следующий участок в области щек. И так до тех пор, пока не остались едва заметные серо-голубые отметины. – Дай нож. – не рискнув сбрить волосы полностью, Рокуэлл лишь значительно укоротил их. Таким образом от блаженного адепта Божьей веры не осталось ничего за исключением тоскливых глаз. – Сколько голубых касок мы изъяли со складов? Сколько человек можем ими снабдить? – ответ, вопреки заниженным ожиданиям, впечатлил. – Зачистите всю территорию от протекторов, затем переоденьте предвестников в военную форму и отступайте от городских границ. Уходите вглубь лесов, стараясь не привлекать излишнего внимания. Организуйте там временную базу и ждите от меня дальнейших распоряжений. Все ясно? – собравшиеся фанатики синхронно кивнули.
– Что нам делать с Мародером?
– Приведите ко мне, – трусливый алкоголик с трясущимися руками и красным, пропитым лицом дерзнул пойти против законов общины. Он всегда производил впечатление ненадежной гадюки с замашками псевдо-командира. Говорили, что после казни лидеров сопротивления, инициированной самим украинцем с подачи агентов внешнего влияния, он велел называть себя новым Гуру или скромно – Командующим. С такими успехами можно было принять титул Императора или Короля. Чего мелочиться?
– Лжепророк! – истошный вопль слабодушного существа эхом разнесся под сводами храма, все еще считавшегося непорочным. Выйдя из мрачного помещения, преобразившийся лидер секты окинул беглеца презрительным взглядом. – Эрра… Баал… ты жив… какая радость! Я боялся, что… всех потерял! Но ты жив! – насильно усаженный на колени, седой мужчина молитвенно сложил ладони перед подобием божества, вершащего правосудие. Джозеф тем временем резко перевернул одну из скамеек и сел сверху, слегка поддавшись корпусом вперед. – Это все республиканцы! Это они устроили! Это они виноваты! Но христианская мораль ведь учит прощать, да? – пальцами монах пережимал маленькие бусинки деревянных четок. Пытался успокоиться. – Я православный… плохо разбираюсь в католичестве… ты же католик? Значит, ты не будешь мстить? Мы же просто не ведаем, что творим… – нахмурившись, священник подтянул под себя ноги и выпрямился. Ему хотелось публично вынести смертный приговор и насладиться выражением ужаса в глазах этого поганого разжиревшего ублюдка. Но вместо этого он отвернулся и махнул рукой. – Спасибо тебе! Ты истинный милосердный Король Баал… нет, ты лучше… ты сам Господь!
Возлюбленные, никогда не мстите за себя, но оставьте это на гнев Божий, ибо написано: месть – моя, я отплачу, говорит Господь.
Если он Бог – ему и мстить. *****
Медленно отползая назад, Мародер отважился повернуться спиной и, заискивающе согнувшись, сделать осторожные шаги в направлении выхода. Он не прошел и половины пути, ощутив легкий купол угрозы, повисший в воздухе. Не успев обернуться, солдат рухнул на каменный пол под ударом в затылок, но встать так и не смог – чье-то колено уперлось в спину. Не раздумывая о методах, Пророк накинул ему распятие на шею и потянул вверх, сжимая у основания креста. Хватило пары минут, чтобы все закончилось. Тело несильно трепыхалось. Опасения вызывал материал четок, способный рассыпаться и продлить жизнь никчемного паразита. Впрочем, сомнения не оправдались. Четки оказались на удивление прочными. Пятнадцать лет прошло, но сюжет не изменился. Какая примитивщина. Рокуэлл вспомнил о первом грехопадении божественного артефакта, оскверненного убийством. Тогда в жертву был принесен брат по оружию, друг. Теперь – враг. Осознав случившееся, Джозеф стремительно выпустил плотный шнур из вспотевших ладоней и повалился на бок рядом с трупом.
– Отец Джо, – подошедший сзади сектант сжимал в руках телефон. Связь держалась на уровне взаимного безмолвия из-за разрушенных сотовых вышек, но отдельная информация все же как-то просачивалась. – Нам сообщили, что в Республике произошла серия терактов. Пока что никто официально не прокомментировал случившееся, но уже начали звучать обвинения в наш адрес.
– Что? Это не входило в первоначальный план… – пробормотал служитель креста, пришедший в себя и выдернувший четки из-под массивной туши. Маунтан бы им гордился. Стать тем, кого ты ненавидел больше всего.
– Один из наших отрядов обнаружил еще одного выжившего командира. Фельдмаршал. Вы его помните? – память услужливо подкинула образ немца (или австрийца), с легкостью вошедшего бы в партийную элиту Третьего Рейха, настолько утонченными были его арийские черты. – У нас есть сведения, что он не принимал участие в расстреле.