– Езжай вперед, – не выдержав, Хьюго повалился обратно на сидения и откинулся на спинку. Он сам не знал, что делать. Но точно не умирать такой бессмысленной смертью после того, как они оба пережили вражеские бомбардировки.
Клуб Эдем, улица Маркиза Набериуса.
Практически вылетев из здания, оба соперника скатились по лестнице и, рухнув на асфальт, сразу же подскочили на ноги. Терпение на пределе. Их держали в одной клетке слишком долго. На одной цепи, чересчур близко друг к другу. Неудивительно, что взаимное презрение переросло в бойню и угрожало закончиться гибелью одного из признанных асов. Припав к земле, Кларк был готов к изнурительному матчу, в то время как Илай выпрямился и прищурился. Оба просчитывали любой вероятный шаг противоборствующей стороны. Долан отличался ловкостью и верткостью, однако Данбар, ввиду профессиональной деятельности, обладал титаническим терпением и навыками ближнего боя. Не считая спрятанных в наплечной кобуре пистолетов, ножей и выпавшего из рук дробовиком. Более не раздумывая ни секунды, оба эдемовца ринулись вперед с приглушенным рыком. Первый удар пришелся по скуле полицейского: тот, пошатнувшись, удержал равновесие и успел пройтись кулаком по чужим ребрам. Впрочем, палача Эдема пытали на двух войнах. Его собратья по ремеслу признавали, что в их практике такой крепкий орешек попадается впервые. Не стыдно пополнить коллекцию из кричащих, молящихся, рыдающих и ходящих под себя жертв.
– Ну давай, я могу делать это весь день! – прыгая с одной ноги на другую, Кларк не рискнул идти напрямую и нарушать безопасную дистанцию. Он прекрасно знал, что за человек стоял перед ним, но сдаваться после сказанного? Ретироваться? – Как думаешь, чем это закончится? Виктория лишится генерала? Я могу забрать часть твоего жалования?
– Я просто расколю тебе череп. А потом перебью всех твоих людей! – отступив за черту парковки с многочисленными автомобилями, Долан постепенно заманивал крупного врага к месту, где не удастся так лихо маневрировать. – Госпожа Маргулис не расстроится.
– В этом наше отличие, брат. Я называю ее по имени. А у тебя какое-то слепое подчинение. И ни разу не хотелось нарушить субординацию? – увернувшись от прямого выпада, ищейка отпрянул к капоту белой машины и призывно посмотрел на партнера по спаррингу. Экстремальному. – Куда бравому солдафону до испорченного чувства такта, верно? – следующий удар пришелся плотно сжатым кулаком на боковое зеркало. – Порча имущества, Илай! Придется отдать часть зарплаты!
Потеряв бдительность, Кларк не принял в расчет мощный рывок военного, сбившего его с ног. В который раз он проклял несовместимые проворность и хладнокровность, собранные воедино в теле этого бронированного носорога. Вжав хрупкую, иссушенную наркотиками грудь в асфальт с особым остервенением, Инквизитор утробно зарычал и сцепил зубы. Нашаривая рукой пистолет с личной гравировкой, он даже не колебался. Войдя в фазу купированной жалости, Данбар едва различал четкую картинку реальности перед собой. Ему нужно было остановиться. Прямо сейчас и здесь, иначе вереница трагических смертей продолжится. Но Виктории рядом не было. Только ей удавалось утихомирить бушующего внутри зверя. Подрагивающая челюсть демонстрировала прорывающиеся наружу сомнения, но отсутствие дрожи в ладонях, наоборот, почти не оставляло никаких надежд на спасение.
– Достаточно! – сделав предупредительный выстрел из дробовика, Курц моментально направил перезаряженное оружие на эдемовцев. Он выглядел комично со своим насмешливым взглядом, ленинской бородкой и отполированным до блеска ружьем. – Отойдите, господин Данбар. Я два раза повторять не намерен.
Безжизненные глаза обратились к нечеткому людскому силуэту. Облако пыли рассеялось. Туман сознания испарился. Успокоившись, палач выровнял дыхание и, сделав шаг назад, схватил рукав чужой потрепанной рубашки и потянул на себя, поднимая упавшего Долана на ноги. Говорить что-либо бессмысленно. Извиняться – тоже. Но мужское плечо он по-прежнему удерживал в железной хватке. Кларк мог бы возразить, однако пронесшееся над ними очертание самолета, сопровождаемого странными звуковыми эффектами, заставило присутствующих поднять голову к небу и скривиться. Яркая вспышка озарила парковку, после чего наступила кромешная тьма. Взрывная волна перевернула десятки автомобилей, отбросив на огромное расстояние от клуба. Можно было сбросить бомбу повторно, но от Эдема осталась лишь тлеющая обуглившаяся масса камней. Арсенал погрузился под землю, оставив в качестве осколков воспоминаний расколовшуюся черепицу крыши. Рядом стоявшая церковь наполовину погибла под собственной тяжестью, но на уцелевшей башне все еще гротескно поблескивал ангел.
Первым очнулся Данбар, сбросивший с себя кусок обгоревшей шины. Поразительно – все конечности остались при нем. Пошатываясь на подкашивающихся ногах, мужчина оперся рукой на искорёженную дверцу машины в попытке прийти в себя. В ушах звенело, что до боли напоминало о годах, проведенных в окопах, выгребных ямах и пыточных подземельях. Где-то на фоне гремели выстрелы. Как и в тот период военной жизни. Душераздирающие вопли матерей, детей, мирных жителей, покрывавших сепаратистов и диверсантов, на деле являющихся их сыновьями, резали чувствительный слух. Хотя на самом деле Илаю глубоко наплевать на восприимчивость других смертных. Для него они все не более, чем задание. Цель, случайно попавшая в сухую статистику резюме киллера. Окончательно избавившись от эпизодического треска в ушах, палач развернулся и замер. Перед ним в руинах лежал целый мир, защищавший его от внешней социальной угрозы больше четверти века. Боль, страх, ненависть. Эмоции заиграли внутри, на мгновение отразились на лице и угасли. Достав из кобуры один из пистолетов, Илай проверил наличие патронов, затем опустился на колени, снял оружие с предохранителя, взвел курок и приставил дуло к виску.
– Что ты творишь, тупой сумасшедший ебанат? – яростный окрик Долана, эхом разнесшийся над пустыней человеческих и архитектурных останков, не успел проникнуть в расплавленный горем мозги солдата. Удар по уху и выбитый из рук пистолет подействовали лучше, чем любые фразы или увещевания. – Посмотри на меня! Посмотри! – обхватив запачканное кровью и грязью мужское лицо, Кларк насильно отвернул его в сторону. – Мне нужна твоя помощь! Курц потерял сознание и сломал руку. Один я его не дотащу. Здесь повсюду звероловы Волкера. Ты слышишь его голос?
– Ответь на вопрос: если бы тебе представился случая убить любого, кого бы ты выбрал? – когда-то Маркус задал этот очевидный вопрос и получил не менее очевидный ответ.
– Волкера.
Нахмурившись, палач разрушенного Эдема, символизирующего упраздненную смертную казнь, наконец принял руку товарища и выпрямился во весь рост. Неподалеку, на мраморных блоках и истлевших балках, валялся едва живой Курц. А на расстоянии пары десятков метров уже высаживались пассажиры конвоя черных машин. Чистильщики, проверяющие добросовестность работы. Несомненно, этот побег будет самым трудным испытанием в их карьере. Прорычав нечленораздельные проклятия, Илай помчался к собрату по общине, проверил слабо пробивающийся пульс и, взвалив тело на плечи, постарался не поддаваться на соблазн перестрелять орущих звероловов.
Центральное кладбище имени Герцога Буне.
Навострив купированные уши, собака не отводила темных глаз от двигавшихся точек за забором. На подсознательном уровне почувствовав опасность, она припала к земле, сделала выпад вперед и глухо зарычала. Опомнившись, Майкл одним отточенным движением запустил руку в кобуру, сразу не оборачиваясь. Первым делом он сжал запястье Виктории и надавил, убеждая последовать своему примеру и сесть. После этого он оттащил ее в безопасное место возле фамильного склепа, приставляя указательный палец к губам. Их увидели – бежать смысла нет. Придется бороться до конца. Обернувшись, фанатик ползком добрался до ближайших каменных надгробий, чтобы иметь более выгодный обзор. Кобель, как ни странно, оценил ситуацию правильно и не кинулся на скопление врагов, а притаился в невысокой траве. Воздушные атаки прогремели больше четырех минут назад, отчего непобедимое солнце заволокло черным дымом. Содрогнувшись всем телом, Майк схватился рукой за холодную поверхность безразличной ко всему могильной плиты и осторожно высунул голову из-за угла.