– Что случилось? – их отношения и без того оставались натянутыми – в последний свой кризис он вломился в заведение и, в порыве слепой ярости, швырнул стул в одного из свидетелей семейной сцены. В такие моменты она жалела, что поблизости нет журналистов и фотографов.
– У меня серьезные проблемы с твоим… с Волкером, – замешкавшись, Флоррик плотно сжал кулаки, пытаясь сдержать рвущиеся наружу ругательства. – Сегодня в Парламенте был негласно поднят вопрос о лишении меня мандата и неприкосновенности. Я начал задавать справедливые вопросы: по какому праву? Но мне никто не ответил. Все пожимали плечами, бросали сочувственные взгляды и желали удачи. Только один нашел в себе смелость посмеяться надо мной и передать наилучшие пожелания от Кардинала. Я все понял и позвонил, куда нужно, чтобы назначить встречу. Мне даже не отказали, не придумали нелепые оправдания и не сослались на болезнь самого виновника. Нет, спустя пару минут после разговора мне на почту пришли часы приема и мое место в очереди. И нет, я не был поставлен в самый конец, на одну из последних дат в середине следующего года. Все было гораздо изящнее: меня занесли в приоритетный список и предложили, если выдастся свободный денек, явиться через пару часов. Я не мог не уважить поганого президентского плебея, ты же знаешь. Но он был очень дружелюбным: улыбался, предлагал выпить, спрашивал совета. Но под всем этим напускным добродушием скрывалась мерзость и подхалимаж. В конце концов он посочувствовал мне в связи с недавними событиями о решении лишить меня всех привилегий. И я… пожалуйста, выруби эту ересь! – последний крик относился к бармену, вслушивающемуся в речь знаменитого пророка. Ее крутили по всем каналам за исключением тех, которые принадлежат самому Вождю. – Мир сходит с ума, а вы еще потакаете тем, кто ему в этом помогает! Хотя я отвлекся… не выдержав, я заявил, что знаю о его причастности к моей проблеме. Он не стал отрицать. Знаешь, чем в итоге закончилась наша славная беседа? Он попросил меня поблагодарить тебя за то, что ты сказала ему правду, раскрыла глаза на истину. Он принял твой ликбез во внимание и решил действовать. На сей раз без любезного милосердия, проявленного по отношению к тебе.
– Вас к телефону, – осмелившись прервать монолог яростного человека, у коего хотели отобрать все самое дорогое – регалии и почет, – консьерж поднес без конца трезвонивший телефон к уху хозяйки. – Это важно.
– Черт возьми, что у вас там происходит? Почему меня остановили на границе и начали осматривать весь груз? Виктория, они угрожают мне автоматами, если я не открою кузов! Какого хрена?! Только наш конвой остановили, при этом ссылаясь на новое постановление правительства о каких-то там сраных мерах безопасности. Так называемая антитеррористическая проверка, – на фоне слышались рваные голоса и рев моторов. – Меня называют террористом и угрожают пристрелить на месте! Это люди того ублюдка Волкера, я их чувствую.
– Что ты натворила? – Флоррик по мере того, как его племянница изменялась в лице, превращался в параноика и требовал объяснений своим басистым тоном. Он ненавидел неведение. Оно пугало его, так как оставалось неподвластным влиянию одного из самых могущественных депутатов.
Что она натворила? Ничего. Просто в очередной раз отказала Арману. И, видимо, в последний. На этот раз он не простил унижения и усиленно скрываемую боль. Его гордость сильно пострадала и пробудила коварнейшего искусителя – мстительность. Следовало быть с ним осторожнее и дальше играть роль заблудшей овечки, нуждающейся в покровители без дополнительного бонуса в виде постели. Что же, им удалось продержаться семь лет. Иногда приходит время сказать хватит. Ведь они оба, представители собственных партий и интересов, кардинально противоположных друг другу, набирались сил, чтобы диктовать остальным свои условия, чтобы стать тем, кем они являются сейчас. И потребность уничтожить единственного соперника вполне оправданна в рамках дурного мира.
Иначе нельзя.
– Слушай внимательно, Кларк. Твоя задача: сохранить груз любой ценой. Если понадобится стать на колени и поцеловать им ботинки – ты это сделаешь. Если они попросят документы – ты их дашь без единого звука. Если начнут угрожать – ты не станешь делать этого в ответ. Если убьют Тома или откроют огонь – ты будешь спокойно за этим наблюдать. Ты меня услышал?
– Связь еще никогда не была такой идеальной, как сейчас. Принято.
Виктория не собиралась задерживаться в клубе дольше положенного. У нее появились неотложные дела, отныне ставшие приоритетными. Поднявшись из-за стола, она, не сказав ни слова, двинулась в направлении личного кабинета, где оставила вещи. Дядя промолчал. Изредка он делал вид, что с ним невозможно прийти к взаимопониманию, однако это напускное. Он прибыл просить о помощи, не сказав об этом напрямую. Гордость не позволяла. Тем не менее, его услышали и приняли к сведению все пожелания. На этом свете еще не было ни одного человека, который мог бы навредить клану Флоррик-Маргулис и остаться безнаказанным. Ради этого создавалась Свора, ради этого страдали другие и ради этого все изменилось. Поэтому никакому напыщенному ублюдку не удастся стереть великое наследие с лица земли.
– Я понимаю, что сейчас не лучшее время, но мне позвонил один знакомый из участка и сообщил, что нами может заинтересоваться прокуратура. Или те, кто представятся таковыми. Они могут нагрянуть с обысками, – Маркус всегда был рядом. Он не из тех, кто положит руку на плечо и скажет, что все обязательно наладится, при этом не упоминая временных рамок. Но он определенно сделает гораздо больше: поможет своими действиями или хотя бы советом. – Я возьму все юридические проблемы на себя. Иди.
– Нет, решать проблему буду я.
Республика, наши дни.
И она ее решила. Без лишних проволочек и жалоб, без длительных прелюдий и обвинений. Может, стоило сделать это давно и избежать трудностей в дальнейшем? Хотя это не гарантировало никаких привилегий. Так как история повторилась с точностью до мельчайших деталей: обыски звероловов, политическое давление, финансовые махинации, пропаганда, гибель невинных, поджигания, резня и прочие радости жизни, – смысла в этом теперь было еще меньше. Бессознательно открыв сайт с новостями, Виктория невольно зациклилась на статье, где цитировалась новая проповедь Джозефа Рокуэлла. Все именно так, как и в прошлый раз. Усмехнувшись подобной иронии, женщина все же выключила воду и, приведя себя в порядок, открыла дверь. На долю секунды ею овладел страх, заставивший вздрогнуть и отшатнуться – в дверном проеме стоял Мануэль. Его безжизненные глаза стали более серыми, скорее даже сизыми. Заложив руки за спину, он выпрямился во весь рост, при этом не моргая. Лишь шумное дыхание выдавало в нем живого человека.
Хотя она уже давно засыпала и просыпалась с монстром.
– Что-то случилось? – стараясь по возможности сохранить остатки самообладания, Королева едва сохраняла невозмутимость.
– Я думаю, ты знаешь. Тебя наверняка уже проинформировали, неправда ли?
– Мне нужно вернуться домой и разобраться с тем, что ты натворил, – намереваясь обойти Армана с другой стороны, Перри угодила в ловушку из его рук. – В чем дело?
– Куда ты собираешься идти? Твой дом здесь, насколько я знаю. Тут ты выросла, жила и проводила лучшие годы своей жизни. Разве не прекрасно снова очутиться так близко к воспоминаниям? У меня вчера было много времени, чтобы обойти всю площадь и, признаться, я был поражен. Сантименты, чувство прекрасного и излишняя эмоциональность. Только детских рисунков на холодильнике не доставало.
– Никогда не любила рисовать. Развивала воображение другими способами, а насчет дома – ты без меня знаешь, почему я тут практически не живу.
– Да, трагичная история. Но ты же восполнила потерю благодаря тому невзрачному клубу, который доставляет больше хлопот, чем этот святоша, – Кардинал кивнул в сторону включенного телевизора с репортажем о подрывной деятельности сектантов на Востоке. Их контролирует и координирует обычный смертный, однажды решивший взяться за Библию и автомат. – На самом деле я разделяю твою точку зрения. Она чем-то напоминает мне геополитическую теорию Хэлфорда Маккиндера: Кто контролирует правительство, тот командует Эдемом; Кто контролирует Эдем, тот командует Республикой; Кто контролирует Республику, тот командует всем миром. *