Попросив выключить телевизор, Ландау впервые заснул крепким сном. Возможно, ему приснилась долгожданная подруга Смерть с косой или пулеметом наперевес; может быть, к нему во сне явился тот самый друг, решивший попросить прощения. Самоубийство – самый страшный из всевозможных грехов? Чушь. Отказ в предсмертном желании, последней просьбе, и пренебрежение милосердием – это есть жестокость. Размышляя об этом весь день, Ландау периодически засыпал и просыпался. Сиделка проверял его раз в полчаса, а затем докладывала о положении дел: все стабильно. Всегда одно и тоже. Последний приступ произошел месяц назад, но никак не повлиял на общее состояние. Уже второе разочарование за сутки.
Через восемь часов, ближе к вечеру, его разбудили для принятия пищи. Несчастный санитар, коему не посчастливилось продать душу искалеченному Дьяволу, рьяно исполнял свои обязанности. Ему еще не довелось подвести великую Королеву, лично просмотревшую около сотни анкет и проведшую столько же собеседований. В итоге победитель получил свой приз: огромную зарплату и вечно ноющего инвалида. Восхитительно. К тому же, между двумя скованными невидимыми наручниками весьма часто возникали конфликты: Вуди подвергался нападкам хандры и становился невыносимым. Тогда к нему не пускали гостей, запрещали смотреть новости, приглашать художников и, самое страшное, отнимали сигареты.
Без табачного дыма Ландау начинал медленно сходить с ума. Система преступления и наказания, эдакий кнут и пряник, буквально выводила подопечного из себя. Он переходил на оскорбления, мог потребовать увольнения навязанной няньки или же пожаловаться на него Виктории. Фарс нередко перерастал в трагедию с угнетенным калекой в главной роли. Вся несправедливость грубого мира обрушивалась на невольника собственного тела. В такие моменты он играл не хуже лауреатов Оскара, вызывая у зрителей невольное сочувствие и жадно вырывая у них внимание. Как ни странно, но санитара это не брало: огромным каменным изваянием он возвышался над подопытным и насильно запихивал в него очередное отвратное блюдо.
Разумеется, гордость бывшего шофера была уязвлена, а Оскар приходилось прятать на полку. До следующего раза. Весь этот фальшивый Бульвар Сансет мог продолжаться довольно долго: от суток до недели, а то и месяца. Но на сей раз все изменилось, все стало по-другому. Близкий человек ушел из жизни, оставив после себя труп с пробитым черепом, разбитую бутылку из-под виски и душещипательные в своей сухости записки. Настоящая русская рулетка. Впрочем, репортеры не преминули создать из произошедшего шоу и поднять на уши всю Республику. Да, так с ними поступают: перспективных и многообещающих политиков, желающих разломать систему, уничтожают, как собак. Удивляться не стоит. Слишком предсказуемый финал для того, кому сам Президент пообещал высокий пост. Если и не он убрал кандидата в мэры, то это могли сделать те, кому невыгодна смена руководства.
– Вы не хотите есть? – ввиду нынешних обстоятельств здоровяк был настолько любезен, что хотя бы поинтересовался. Обычно процесс кормления происходил в режиме без обоюдного согласия. – Вышла новая серия Вашего сериала. Включить? – точно неизвестно, где Перри умудрилась откопать персонального темнокожего раба, готового за пищу и кров в соседней комнате таскаться с калекой. – Новости? Планшет? – если учесть тот факт, что Республика некогда проводила политику расовой сегрегации, то не стоит удивляться, почему именно он пополнил коллекцию. Униженный, разбитый и лишенный всего – таких здесь жаловали. – Знаете, Курц сообщил мне, что в скором времени к нему на руки попадет новая партия Вашего прошлого лекарства. Надеюсь, Вам полегчает от него.
Старый добрый Курц явно превзошел всех в этой поганой игре на выживание. Все умрут, а он точно переживет все гражданские и атомно-апокалиптические войны. Пожалуй, он единственный человек после Виктории, кто способен обмануть бдительного, но туповатого санитара. Ведь никому в голову не придет пробовать или отправлять на анализы привычные препараты квадриплегика. А стоило бы. Наркотики, поданные легкой рукой профессионала, оставались незамеченными и погружали Вудро в параллельные миры за считанные секунды. Невыносимой боли больше не было.
Она исчезала.
– Лучше сходи вниз за сладким. Думаю, они уже завезли мои любимые йогурты, – пожав плечами, сиделка направился к выходу. – И не задерживайся.
Приказной тон – последнее, что позволяет чувствовать себя живым. Иллюзия контроля над чем-то или кем-то. Дожидаясь поставки десерта, Ландау повернул голову и прикрыл веки. Солнечные лучи пробивались сквозь незашторенное окно, согревая. Вуди проворочался в постели десять минут, но так и не сумел заснуть. Что-то мешало ему, не отпускало уже вторые сутки. Самоубийство друга? С таким успехом можно последовать за ним раньше. Или просить двойную дозу антидепрессантов. Повернув голову в другую сторону, Ландау, к своему удивлению, встретился с чужим взглядом. Он не знал этого человека и не слышал его шагов – поистине удивительная и пугающая комбинация.
– Прошу прощения, должно быть, перепутал дверь, – улыбнувшись, незнакомец достал сигарету изо рта и выпустил струю сизого дыма. Лицо казалось таким до боли знакомым. – Манеры. Извиняюсь, забыл представиться – Себастьян Гудвин.
Слегка пошатываясь, местная знаменитость протянула руку в сторону кровати. Пьян. Тем не менее, калеку это совершенно не задело. Напротив, он улыбнулся и слегка кивнул. Только тогда незваный гость заметил расставленную по углам аппаратуру и прикрепленные к потолку штыри для подъема.
– Вот оно что, тогда приношу извинения во второй раз. Вы, полагаю, мистер Ландау?
– Вудро. Для друзей просто Вуди. Хотя кого я обманываю? Меня здесь все зовут Вуди, – не отрывая глаз от печально известного заключенного клуба, Ландау все пытался понять, что же она в нем нашла. Судить кого-то по внешности – дурная привычка, особенно для инвалида, однако душа мало кого волновала. – Не помню, когда меня в последний раз называли мистером. Видимо, никогда.
– Банальная формальность, от которой ни холодно ни жарко, – пожав плечами, валютчик хмыкнул и облокотился о дверной косяк. Он все еще отходил от бурной ночи, мерно покачиваясь на ногах. – К слову, какой римский император Вам больше всех импонировал?
– Что? Своеобразный вопрос, но, полагаю, Божественный Клавдий. Весьма полезный правитель, не чета прочим безумцам.
– Откуда такая предвзятость в Вашем-то положении? – посмеявшись, Себастьян затянулся и пустил маленькое колечко в воздух, после чего подошел ближе и едва не сел на край кровати. – У вас тут все такие скучные самаритяне? А как же Калигула? Тиберий? Нерон в конце концов?
– Не относятся к новаторам, но записали себя в анналы истории при помощи позерства и излишней жестокости. Но, как бы там ни было, скучными их жизни точно не назовешь.
– А это залог успеха! – подмигнув, Гудвин принялся заинтересованно изучать аппараты и дергать за какие-то трубки. – Для чего это? – монитор недовольно запищал, в результате чего мужчина поднял обе руки вверх и отошел на приличное расстояние. – Здесь хотя бы можно курить?
– Даже нужно. Слушайте, не дадите мне сигарету? Всего одна затяжка.
Ожидая бесчисленные вопросы, привычные насмешки или обвинения в нездоровых помыслах, Вуди был несказанно удивлен, когда визитер попросту исполнил просьбу. Осторожно поднеся сигарету к лицу калеки, он вставил ее в зубы, при этом не забывая придерживать. Кто бы мог подумать, что Рай так близок и символизируется одним ангелом-спасителем. Никотин творит чудеса. Затянувшись, несчастный заложник визжащей аппаратуры возродился из пепла. Воистину воскрес. Из-за постоянных угроз войны, смены руководства и иных форс-мажоров с его комфортом перестали считаться. Никто больше не покупал блоки по первой просьбе, а верзила-санитар ни за что бы не сбегал в ларек.
– Можете докуривать, у меня есть еще.
– Вас наверняка позабавят мои слова, но сейчас Ваш голос – божественная симфония. Считайте это комплиментом, ибо я не пренебрегаю Вагнером.
– Разрешите задать личный вопрос? – помогая собеседнику избавиться от окурка, выброшенного в окно, Гудвин все же опустился в кресло напротив. – Можете не отвечать, если не хотите.
– Полагаю, выбора у меня особо нет. Задавайте вопрос, но остерегайтесь получить пугающий ответ, выходящий за рамки Вашего мировосприятия.