– Разреши дать небольшой совет, – немного успокоившись, творец как-то странно усмехнулся. – Не делай то, о чем впоследствии пожалеешь. – демонстративно поклонившись почти до пола, он в конечном итоге последовал за провожатым и скрылся за дверью.
Оставшись наедине с собой, Перри с трудом открыла все три окна. Ей необходим свежий воздух. Предстоящая встреча может перевернуть всю ее жизнь. Или с легкостью уничтожить весь резерв боевого духа. Следующие десять минут были самыми ужасными за последние пару месяцев. Ее буквально швыряло из стороны в сторону, из одного угла кабинета в другой. Становилось жарко или нестерпимо холодно. Край Ратуши, видневшийся с балкона, то привлекал своей стоической непотопляемостью, то получал страшные проклятия и угрозы быть разрушенным организацией. Выкурив очередную сигарету, Виктория, наконец, услышала тихий стук. Время остановилось где-то на шести часах. Количество сердечных ударов превысило допустимую норму. Они запустили какой-то механизм в мозгу, вынудив генерировать лишние воспоминания с бешеной скоростью. Не оборачиваясь, вдова прокричала – хотя ей казалась, что она бесшумно шепчет – разрешение войти.
Пути назад нет.
Он почти не изменился. Поседел, немного располнел, но лицо осталось прежним: все таким же подчеркнуто несчастным. Будто на его плечи взвалили все бремя Вселенной, заставив проявлять худшие качестве, а потом раскаиваться у алтаря своих жертв. Рядом с ним сама Дева Мария, не выпуская из рук труп родного сына, могла быть спокойно уличена в лицемерии. По сравнению с человеком, что зашел в комнату и опустился на скромный стульчик в углу, все великие мученики попросту страдали зря. Виктория никогда не понимала, как у него получалось вызывать столько жалости к себе, ничего при этом не делая. С виду обыкновенный смертный, абсолютно ничем не примечательный. Однако стоит приглядеться, и ты начинаешься невольно проникаться к нему необъяснимым сочувствием. Это не могло не раздражать Маргулис, так как она поклялась раз и навсегда избавиться от этого никчемного чувства.
– У тебя тут очень… красиво, – нашелся мужчина, попутно рассматривая интерьер. Удивительно, как он тактично проигнорировал стоящий неподалеку барный шкаф, доверху наполненный всем порочным эликсиром. Раньше за ним такого равнодушия не замечалось. Неужели случилось что-то серьезно? – Как ты?
Серьезно? Спустя почти пятнадцать лет обоюдного игнорирования он задает такой примитивный вопрос? До хруста сжав кулаки, хозяйка Эдема выдохнула. Ее нервная система пришла в упадок за секунду. Даже Волкер не добивался такого результата. К счастью, спасительный скрип главной двери возвестил о том, что она не одна. Томас исполнил ее просьбу и притаился за стеной, чтобы оказать помощь в критический момент.
Это и есть настоящая семья.
– Нормально, – так и быть. Сегодня она поиграет по чужим правилам. Бессмысленный разговор иногда бывает полезным. – А ты?
– Тоже.
Не спросишь про скандалы с оружием? Смерть Райджела? Отношения с Арманом? Вообще ни за что? Просто будешь сидеть и пожирать блеклыми глазами? То, что создали они сами? Нужно успокоиться. Принять безразличие собственного отца как данность. Им не о чем говорить в виду банального отсутствия общих тем и знаний друг о друге.
– На самом деле мне нужна твоя помощь, Викки, – Перри вздрогнула, услышав сокращение от своего имени. Практически никто из близких не использовал его. Мануэль считал подобное обращение чистой безвкусицей и развлекал свою извращенную фантазию королевскими наименованиями. А дядя ранее считал ее наивной девочкой, которая должна избавиться от маскулинных замашек вожака и обратиться к незатейливой системе координат под названием надежная хранительница очага. Даже, если ее избранником станет обреченный психопат. Впрочем, мало что изменится. – У меня заболел ребенок.
Твой брат.
Вот оно что. Ее с корнем вырвали из привычной теплицы внутреннего оцепенения. Убрав руки от окна, женщина обхватила ими плечи в защитном жесте. Впервые за долгое время ей хотелось уйти. Некомфортная зона расширялась с геометрической прогрессией. Значит, у нее есть брат. В славном Городе Республики существует еще один носитель клановой метки Маргулис. Остается надеяться, что у непрошеного гостя хватило ума сменить фамилию новой семье и максимально отстраниться от всего происходящего в этой невменяемой Стране. Опасно нынче кичиться таким происхождением. Все равно, что нарисовать мишень на своей груди и стоять посреди площади Короля Пеймона с широко расставленными руками.
– Мне нужны деньги. Немалая сумма, – не поднимая глаз, проситель также не повысил тон. Это было похоже на него. Всего два раза в жизни он переходил на крик. Оба с ее матерью. – Надеюсь, будет уместно попросить их у тебя.
Твое появление здесь неуместно само по себе.
– Как забавно. Впервые за много лет я слышу честное признание от тебя. Не думала, что доживу до такого, – ему самому должно быть не меньше шестидесяти. Вопреки сомнительному образу жизни, мужчина неплохо сохранился. Только обильные морщины на руках выдавали возраст. – Жаль, что мама этого не слышит.
– Твоя мать была глуха ко многим вещам, – перестав терзать ни в чем неповинный подлокотник, Маргулис-старший явно вспылил. Справедливо ли – значения не имеет. – Сути это не меняет. Ты поможешь мне?
– Сколько тебе нужно? – он назвал точную сумму, вплоть до запятой. Такую нелепую. Столько ее община зарабатывает за пару дней, если те не очень удачные. Однако когда-то давно ее мама благодарила бы всех невидимых покровителей хотя бы за половину. – Знаешь, этого бы вполне хватило на беззаботную жизнь.
– Такой она у тебя и была.
Блажен, кто верует. Он всерьез полагал, что его жалких подачек хватало на беспечную жизнь? Конечно, ведь именно поэтому мама унижалась за каждую лишнюю копейку. Лишь бы сделать то, что она считала правильным. И в таком режиме они существовали больше четверти века. До цепочки печальных событий, окончившихся созданием антиправительственной организации. Кто бы мог подумать.
– Не вопрос, – пожав плечами, Перри с каким-то неожиданным равнодушием взглянула наверх. Встретившись с тяжелым взглядом Майкла, взиравшего на каждого посетителя с высоты своего полотна, Виктория усмехнулась. – Я все устрою.
Она внезапно почувствовала себя в роли Господина Никто. Почему-то именно у нее пропало имя. Остальные представляли собой цельные личности с давно установившимся миропониманием. Перед ней ведь сидел обыкновенный человек. Почему он доводил ее до такого состояния? Или это она позволяла ему творить подобное? Сейчас Маргулис хотела задать множество вопросов, у нее целый список. “Почему ты не пришел на похороны своей жены? Почему ты бесследно исчез тогда, когда в тебе больше всего нуждались? Почему не сказал ни слова? Не пришел на свадьбу? Не выразил соболезнования в связи с гибелью супруга? Не выразил беспокойство из-за вероятной смертной казни за государственную измену? Не защитил от влияния Волкера, который получил ее тело в награду за все свои интриги и измывательства? Где ты был все это время? Где ты прятался? Почему?”. Но вместо этого она избрала тактику разрешающего консенсуса. Пока ты не жалуешься на происходящее – все нормально. ***
– Половину я дам наличными. На руки, – специально уточнила Королева, отошедшая от балкона и ставшая напротив того, кто подарил ей жизнь. Единственное полезное, что он сделал для этого мира. – Остальное перечислю на карточку. Такой расклад устроит?
– Вполне.
Отправив сообщение определенным людям, заведующим так называемой казной Эдема, Перри прождала всего несколько минут. Кейс с оговоренной суммой доставили к дверям ее кабинета, передав бдительному привратнику. Ридус, в свою очередь, вошел внутрь без приглашения, словно так и было задумано. Он не произнес ни слова. О чем ему разговаривать с эгоистом, что вычеркнул из своей жизни все, за исключением зеленых бумажек? Молча поставив дипломат на стол, Томас раскрыл его, пропуская сквозь пальцы волшебный золотистый отблеск. Мужчина по-прежнему сидел на стульчике, завороженно глядя в зияющую бумажную пустоту. Как ты можешь давать деньги человеку, “причастному” к гибели твоей матери? Почему нет, братец?
Ты совершаешь ошибку, дорогая.
– Спасибо, дочка, – с трудом поднявшись, гость мгновенно закрыл кейс и засунул подмышку. Без каких-либо трогательных антрактов он поочередно кивнул каждому из родственников, а затем проследовал к выходу. – Я всегда знал, что могу на тебя рассчитывать.