– Мое имя Мелисса Кокс. Я представляю интересы Виктории Перри-Маргулис и клуба Эдем. Мы с Вами давно сотрудничаем.
– Виктория? – искаженные лицевые мышцы вновь пришли в норму. Казалось, нездоровый блеск в серо-зеленых глазах исчез. Буквально на долю секунды он трансформировался в Лукаса. Если имя не выдумано. – Да-да, я ее помню! Я кое-что для нее сделал! – захлопав в ладоши, повстанец присел на корточки и принялся рыться в куче хлама. Спустя минуту он выудил оттуда две кованых розы с заостренными шипами. – Возьмите одну себе. Я знал, что Вы придете.
Предопределено…
– Вы сами пригласили нас. Хотели обсудить передачу оружия, – только сейчас она заметила, что ее собеседник был облачен в потертый светло-коричневый мундир, весь увешанный медалями. На плечах виднелись ободранные эполеты с нашивкой в виде латинской буквы “P”. Значит, слухи правдивы. Официальное представительство оппозиционной организации ведет переговоры с полоумным солдатиком, затеявшим игру в войнушки. – Вы просили предоставить Вашей армии больше единиц. Точнее – Ваш уполномоченный. – впав в замешательство из-за устремленного на нее пронзительного взгляда, Кокс то и дело поправляла выпадавшие пряди волос. Понимая, что имеет шанс не вернуться домой, женщина неплохо держалась. – Почему?
Мелисса упорно отводила глаза в сторону. Вторая заповедь соблюдена.
– Мой город устает чинить за деспотами власть… как же причинно-следственная связь? – опять бессвязные обрывки текста. Наматывая круги по импровизированной лаборатории, аутентично дополненной выпотрошенной мебелью и порванными революционными плакатами, Гуру никак не мог собраться с мыслями. Одному Богу ведомо, что творилось в его воспаленном военными бреднями мозгу, пропитавшемуся дешевым спиртом и политурой. – Но мир по сути прост. Не берите в долг… не ведите торг… стерегите кров… – на каждой фразе он разгибал по пальцу, в итоге насчитав три, которые тут же запустил в густо разросшуюся полуседую бороду. Забавно. В профиль великий Гуру походил на шимпанзе со слегка деформированным черепом и мощными челюстями. – Скажите, мисс Кокс, Вы любите загадки?
– Безумно. – ей хотелось выпить. Это будет считаться нарушением неприкасаемого устава?
– У них лишь серый кардинал, а нас тут целый легион! Все переплетено. Оттенки и цвета, – голос был на удивление спокойным. Словно так и задумано. – Вот так мы и живем. И так мы и умрем. Удобрим эту гору собой, став ее углем. – с этими словами мужчина подошел к едва заметному углублению в конце комнаты-фургона и схватился за край подозрительной шторы. – Но добрым в этом городе рабом иль бунтарем. – отдернув красное полотно в сторону, Протектор освободил из плена огромное стекло, вделанное в стальную оболочку. Оно открывало вид на весь участок свалки, оказавшийся замаскированным аэродромом. – Вся картина мира тех, кто вашей давно противится как секта!
– Вы перепродаете оружие Джозефу Рокуэллу!
Упоминание секты расставило все на свои места. Значит, старые враги объединились. Действуют заодно во имя неизвестной цели. Яркая огненная вспышка мелькнула в чернеющем небе, после чего начала разрастаться по всему полотну. Авиаудары. Они уничтожают город. Хотят избавиться от Стены общими усилиями? Очередная вспышка. Горы мусора мешали рассмотреть детальнее, но поднимающееся ввысь пламя говорило красноречивее любых полунамеков. Завороженный Гуру, не отводивший тусклых глаз от такого проникновенного зрелища, дерзнул протянуть руку и положить на стекло. Он будто бы стал единым целым с пламенем, устроившим вальс на чужих костях. Впитал в себя разрушительную мощь неподконтрольной стихии. Мелисса, отошедшая на пару шагов назад, лихорадочно продумывала план отступления. Нужно уходить. Немедленно!
– Мои поздравления, мисс Кокс, – голос, разнесшийся по всему помещению, принадлежал вовсе не Гуру. Обернувшись, женщина столкнулась с тем, кого меньше всего ожидала встретить. Каждую его черту она знала на память, ибо видела это лицо чаще, чем любое другое. Главная проблема Республики. Террорист номер один и самый разыскиваемый преступник по Ту и Эту Стороны. Он предстал перед ней в полном облачении: черной сутане, подпоясанной красным поясом – чтобы стать более заметным или незаметно истекать кровью? – белым воротничком, подчеркивающим статус псевдо-служителя и, разумеется, окольцовывавшими руку четками с болтающимся крестом. – Вы отгадали загадку.
– Отец Джозеф, – изумленно вглядываясь в скрывавшуюся во тьме фигуру, Мелисса забыла, что до этого проклинала Викторию за такое опасное задание. Они умышленно попрощались друг с другом, чтобы прослушивающие их устройства оставались в неведении. А потом Кокс отправили сюда. – Как Вы…
– Безмерно рад, что наши пути пересеклись. Благодарю Господа за это, – выйдя на линию света, отбрасываемого керосиновой лампой, Рокуэлл слабо улыбнулся. Его поза одновременно сквозила уверенностью и едва уловимой усталостью. Невообразимый человек. – Надеюсь, Вы поняли, что отныне мы работаем вместе? – прежде, чем Кокс смогла опомниться, пастор извлек из отворота священного одеяния письмо, придерживая его двумя пальцами. – Не будете так любезны доставить это послание Вашей работодательнице? В последнее время я не доверяю современным технологиям. Но мы с Вами еще обсудим детали.
Внезапно его благочестивое лицо приобрело красноватый оттенок. Но не от переполнявших душу эмоций из-за удачной сделки. Это отблеск новой вспышки озарил ставшее тесным пространство. Все присутствующие синхронно обернулись к окну.
– Апокалипсис грядет, – полушепотом изрек Гуру, надевая сварочную маску и вновь возвращаясь обратно к работе. – Система поглотила нас всех… Но у всего не единый архитектор… Переплетено и предопределено… – делая непродолжительные паузы между словами, он искал инструменты. – Мне суждено тут помереть еретиком. Пусть не понимаю я всех своих теорий… – повернувшись к безмолвствующим гостям, наблюдавшим за его действиями, мятежник явно усмехнулся через маску. – Но чья наркоимперия, по-твоему, по артериям города гонит эти контейнеры с отходами? ****
Эта Сторона, несколько дней спустя.
Ратуша – единственный символ монументальной стабильности этого Города. Все разваливается, все меняется, а она все равно остается на прежнем месте. Может выдержать бомбардирования, захваты, рейды. Если на Республику когда-нибудь сбросят атомную бомбу, стерев с карты почти все важные объекты, эта белоснежная гнида выживет. Будет возвышаться над пеплом и костями, одним своим видом издеваясь над поверженными. Иногда Виктория поддавалась ее роковому влиянию, тлетворному по своему составу. Но это не мешало женщине выходить на балкон, стоять там по нескольку незаметно пролетающих часов и выкуривать одну пачку сигарет за другой, при этом глядя вдаль. Симметричные линии, плавно переходящие в выступы, завораживали. Ее ведь поэтому называли пирамидой. Практическая визуализация теории Маслоу. Она похоронила под своим пластом немало политических мумий, бальзамируя их устаревшие взгляды на века. Через несколько сотен лет их абсурдно-губительные идеи извлекут из-под завалов былого партийного могущества и представят новой, еще не обработанной публике как первосортную догму.
Тяжело вздохнув, Маргулис дрожащей рукой поднесла к себе зажигалку. Резкий щелчок крышки вынудил ее прийти в себя. Насколько же сильно ее душевное равновесие полетело к черту, если она спала всего несколько часов за последние трое суток и получала удовольствие от созерцания уродливой Городской архитектуры? Зимний туман постепенно обволакивал все пространство. Ей начинало казаться, что Ратуша лишь отчетливее проступает сквозь пугающую белую пелену. Как утопично. Видимо, их действительно что-то связывало. Они оба – приспособленцы. Выживут при любых обстоятельствах и любых условиях.
– Мне стоит начать тревожиться? – голос Томаса, как ни странно, подействовал успокаивающе. Прикрыв глаза, вдова не спешила оборачиваться. Ее вполне устраивала такая позиция: сознание собственной защищенности и неприкосновенности рядом с родным человеком. – Сколько ты не выходила из своего кабинета после того случая? Пару дней? – сделав очередную затяжку, Перри зажала сигарету между все еще трясущимися пальцами. – Никого не принимала, не отвечала на звонки и практически ничего не ела. Даже твой придворный шут забеспокоился.