Глупец. Если я умру, тебе никакие комоды не помогут. Вампир и в окно прекрасно войдет.
Охотник за живыми вытащил из ножен меч и первым нанес удар. Я чудом успел отскочить в сторону. Клинок нежити вошел в деревянную стену пальца на три! Вампир тут же выдернул его почти без усилий, успев мимоходом блокировать выпад и откинуть меня на пару шагов назад.
Ну ничего себе, силушка!
Метнувшись вперед, швырнул в монстра содранный со стены канделябр. Упырь уклонился от увесистого подсвечника и скользнул навстречу, нацелившись острием меча мне в лицо. Я присел, пропуская удар над головой, и попытался подрубить ноги врага. Тот легко взвился в воздух, а я разнес в щепки второй стул.
А и не хрен коридоры мебелью загромождать!
Потом последовала целая серия ударов. Мы топтались друг напротив друга, пытаясь пробить оборону. Железо звенело при встрече, казалось, еще немного, и клинки разлетятся на части.
– Ах ты, собака шелудивая! – Я выругался и чудом ушел от обманного выпада.
Сильный вампир. Чужая кровь, заполнившая его вены, давала мощь, а прожитые века – опыт и умение.
Монстр ускорил движение, разогнался до невероятной скорости. Я не отстал, ожидая, что еще чуть-чуть – и ступлю за ту черту, после которой уже не смогу оставаться человеком. Так и произошло. Когда вампир превратился в размазанную тень (так быстро он двигался), по моему телу пробежала дрожь, и я стал тем… ну, в общем, кем-то стал.
Кровосос на секунду завис в воздухе и испуганно выдохнул:
– Ты?!!
– Я. – Мое согласие еще больше перепугало гаденыша, но это было уже неважно, потому что меч наконец нашел его шею. Вредно удивляться во время боя.
Голова покатилась прочь, а из обезглавленного тела забила фонтаном ярко-алая жидкость, окропляя стены красными брызгами.
Да вампир не поужинал, он просто обожрался в этой гостинице! Интересно, внизу хоть кто-то остался в живых?
Провернув мечом несколько раз в том месте, где должно было биться сердце упыря, я бросил тело валяться на полу и постучал в дверь нашей комнаты, привлекая внимание:
– Агаи, все хорошо, но дверь пока не открывай! Мне надо посмотреть, как там внизу, и заодно позвать городскую стражу. Когда скажу, снимешь заклинания, а раньше не высовывайся.
И я пошел разыскивать уцелевших людей. К моему удивлению, они обнаружились. Везунчики этот трактирщик и его жена! Умудрились спрятаться в каморке. Повариху тоже оставили в живых. Наверное, вампир решил, что такая бабища в бою не пригодится.
Ну и хорошо, а то как же завтрак?
Уцелели вторая служанка и… вышибала. Премудрый, побывавший в разных переделках проныра первым сообразил – надо прятаться. А вот сидевшим за столами гостям повезло меньше. Все они остались лежать на втором этаже, и только одна мертвая шлюха валялась между опрокинутыми столами. Ей сломали шею раньше, чем до нее добрался вампир.
Когда напуганные до мокрых подштанников люди поняли, что им больше ничего не грозит, поднялся громкий вой. Бедолаг можно было понять – смерть прошла совсем рядом, заглянув им в глаза. По-моему, у хозяина даже седины прибавилось в кудрявой шевелюре.
– Стражу надо позвать, – сказал я трактирщику, но он в ответ только замотал головой:
– Пока темно, я на улицу не пойду!!! И вы, господин, не ходите! Пожалейте нас!
Трактирщик вцепился в мой рукав, как клещ. Он боялся остаться без защиты в заваленном трупами доме.
– Неси воду, вино и кресло, – махнул я рукой на поиски стражи.
Подождут до утра. Все равно раньше обеда нас из города не выпустят. А, скорее всего, придется задержаться еще на денек. Пусть стража видит – мы добропорядочные граждане и не бегаем от правосудия.
Смыв с себя чужую кровь, я провел остаток ночи под дверями номера в кресле, в обнимку с бутылкой вина. Хоть вид мертвых клыкастых тварей мне на нервы особо не действовал, все-таки зрелище было не из разряда приятных.
Утром подоспела стража. Пересчитала мертвецов, записала рассказ трактирщика, мое повествование, выслушала заикающегося постояльца, единственного свидетеля нашего боя, задумчиво, по очереди, попинала голову главного монстра и наконец потащила останки на главную площадь: прилюдно сжигать уничтоженную нечисть. Меня, как главного героя, пригласили посмотреть на торжество. Пришлось тащиться – городской голова успел объявить о награждении спасителя увесистым кошельком.
На площади я немного пожалел о своем согласии. Во-первых, костер ужасно смердел жареной нежитью. Во-вторых, голова смотрел на меня с суеверным ужасом и под конец поинтересовался, кто мои родители. А в-третьих, кошелек оказался не настолько полон, чтобы с удовольствием вынести все мучения. Так что откланялся я при первой возможности и, уходя, почувствовал, как спину сверлят внимательные взгляды местного дворянства.