2
— Чёрт, от сидения в этой проклятой карете у меня уже мозоль на заднице!
— Вот ты ещё начни чесать свою корму в присутствии короля, Хайме… Эй, Воробушек! Тебя там не укачало?
— Ещё чего! — Галка действительно почти не чувствовала собственных ног, но выпрыгнула из кареты на удивление резво. — Есть только хочу — просто ужас… Как здесь насчёт обеда, лейтенант? — весело поинтересовалась она у шевалье де Мопертюи.
— Вам отведены шесть комнат в Министерском флигеле и штат прислуги, господа, — с понимающей усмешкой ответил лейтенант. — Если вы голодны, обратитесь к лакеям, они позаботятся накрыть столы в ваших апартаментах.
— М-да, старый солдатский завет «подальше от начальства, поближе к кухне» здесь явно не соблюдается, — Галка позволила себе немного поиронизировать.
Лейтенант весело рассмеялся.
— Хорошо сказано, мадам, я постараюсь запомнить, — проговорил он. — А теперь прошу простить меня: я обязан доложить господину капитану о вашем благополучном прибытии.
— Это он назвал благополучным прибытием? — пробурчал сонный Граммон, вылезая из кареты. — Удивляюсь, что мои суставы ещё не скрипят, будто разболтанный рангоут.
— Да помолчал бы уже, шевалье, — подцепил его Жером-Меченый. — Можно подумать, ты все девять дней сиднем просидел в карете, не вылезая. Кто вчера в одиночку вылакал дюжину бутылок вина? Не ты? Кто задирал подолы чуть не всем нанятым нами девкам? А кто чуть не сцепился на шпагах с ихним капитаном?
Другой на месте Граммона уже вызвал бы Жерома на поединок. Но шевалье только громко рассмеялся. Сказались годы, прожитые среди пиратов.
— Будет вам, — вмешалась Галка. — Ну, и где там эти лакеи? Где наши комнаты и сытный обед?..
…Прибытие в Версаль весьма невоспитанных гостей из Вест-Индии расшевелило этот островок этикета. Пока пираты обедали, слугам пришлось изрядно попотеть, таская вёдрами горячую воду для ванн: генерал приказала своим людям помыться и прилично одеться. Всё-таки на приём к королю идут, шутка ли!.. Дворцовая прислуга, которая, как известно, всё про всех знает, сейчас со скоростью звука передавала во все концы подробности о заморских гостях. Обедали все за одним столом! И адмиральша, и офицеры, и юные пажи! Затем устроили купание. Слава Богу, хотя бы не все вместе, а по своим комнатам. А дама? Его величество был так щедр, что изволил подарить ей четыре придворных платья и прислать шесть камеристок для одевания. А она, переворошив подарки, фыркнула и оделась по-мужски! Неслыханное нарушение придворного этикета! Впрочем, чего ждать от пиратов…
Галка строгим придирчивым взглядом окинула свою «свиту». Что ж, вполне представительно. Вымытые, выбритые, одетые с неброской роскошью. В самый раз на приём к королю. Хоть и слышала Галка, будто при французском дворе было принято изображать из себя ходячую выставку бриллиантов, и хоть за пиратами водилась дурная привычка грубо подражать этой моде, всё же было решено поразить его величество аристократичной простотой в одежде. Камзолы военного покроя (на Жерома — косая сажень в плечах — еле нашли подходящий по размеру), ботфорты, шпаги или абордажные сабли. Если бы ещё не кое чьи ухмыляющиеся бандитские рожи, так вообще хоть на парад.
— Да уж, — Галка тихо хихикала, осматривая своё доблестное воинство. — Придворные из вас хоть куда. Ну, да это и к лучшему.
— Всех на уши поставим! — пообещал Жером.
— С этим пока погоди, братец. Прежде, чем начнём ставить всех на уши, сперва произведём благоприятное впечатление. А там посмотрим.
— Мы готовы, капитан! — в один голос выкрикнули юнги, бегом примчавшиеся из своей комнаты: надо полагать, тщательно выбирали, во что одеться, потому и задержались.
— Так, — протянула Галка. — Опаздываем?
— Простите, капитан, — Хосе-Рыжий виновато потупил взгляд. — Мы не хотели вас подвести.
— Знаю, что не хотели, — Галке отчаянно хотелось рассмеяться, но она старательно напускала на себя суровый вид. Джеймс, Граммон, Жером и Хайме, сразу разобравшиеся, что к чему, тоже еле сдерживали смешки. А молчаливый и всегда серьёзный Каньо как обычно не обращал на это никакого внимания. — Что позаботились привести себя в порядок, это очень хорошо. Но постарайтесь впредь укладываться при этом в отведенное время. Ясно?
— Да, капитан! — мальчишки вытянулись в струнку, словно солдаты на плацу.
Первым не выдержал Хайме. Прыснул в кулак, затем просто расхохотался. А за ним уже все остальные. И Галка в том числе. Хайме же потрепал оторопевших мальчишек по лохматым головам.
— Привыкайте, парни, — смеялся он. — У нас вообще-то весело, пока никто за шиворот не капает.
— Господа, — в дверях нарисовался суровый месье в сверкавшем от драгоценной вышивки камзоле и дорогом парике. — Господа, могу я обратить ваше внимание на свою скромную персону?
Флибустьеры разом замолкли и обернулись.
— Вас приглашают на аудиенцию, господа, — продолжал новый персонаж, сохраняя холодный отстранённый вид. — Следуйте за мной.
— Как нам следует к вам обращаться, сударь? — старательно проговаривая французские слова — произношение у неё было всё ещё слишком неправильное — спросила Галка.
— Следуйте за мной, — повторил неизвестный, и, повернувшись к гостям спиной, вышел в длинный коридор.
— Ох, не нравится мне этот месье «Следуйте за мной», — хмыкнул Жером.
— Мне тоже много чего здесь не нравится, но мы в гостях, — тихо напомнила Галка. — Уважим любезных хозяев.
3
Республика Сен-Доменг до сих пор мало у кого в Европе была на слуху. Мало кто мог даже представить, где находится эта страна и кто её населяет. Но французский и испанский дворы как раз были исключением. Если с Испанией всё было понятно, то у короля Франции впечатление от пиратской республики сложилось двоякое. С одной стороны — несомненный и весьма полезный союзник. С другой — союзник, уж слишком часто проявляющий признаки ведения самостоятельной политики. Будь Сен-Доменг близким соседом Франции, этот малоприятный вопрос был бы разрешён в кратчайшие сроки. Но за океаном… Людовик Четырнадцатый ещё не забыл два весьма унизительных эпизода из своей жизни, и оба они были связаны с этим островом. В семидесятом году восстали колонисты. И он, не имея возможности подавить бунт силой, вынужден был изобразить из себя милосердного монарха. Простил. Хоть и не забыл. А чем это кончилось? Власть на проклятом острове окончательно захватили пираты, это отребье. И он, король самой сильной европейской державы, был вынужден признать независимость отложившейся колонии только потому, что снова не имел сил для подавления мятежа. Горькую пилюлю подсластили разве что пушки новейшего образца, изобретенные одним из пиратских канониров. Теперь французская армия благодаря мощной артиллерии одерживала победу за победой. Если бы не досадный провал д'Эстре на море… Словом, отношение его величества к пиратам и их странной адмиральше было весьма неоднозначным. Проигнорировать их громкие победы он не мог. Но и дать большой приём в честь морских разбойников, сколь бы велики ни были их заслуги перед Францией — тоже. И это несмотря на то, что их визит был личной инициативой короля, сами они сюда ехать явно не собирались. Потому генерала Сен-Доменга и её свиту ждал малый приём. Пока Мансар ещё только составлял проект зала для больших приёмов, но семь комнат Больших королевских покоев позволяли вполне достойно встретить любого гостя. Одна лишь Посольская лестница вызывала у иностранцев непроходящее чувство чёрной зависти: ни в одной стране мира пока ещё не было создано ничего, даже отдалённо похожего на этот шедевр.
Король собрал в Салоне Дианы действительно блестящее общество. Дамы и кавалеры, приглашённые на «малый приём», не получили никаких указаний относительно костюмов и украшений, и потому сейчас весь салон сиял от блеска драгоценностей. А поводов для сбора оказалось целых два. Во-первых, и это было объявлено официально, приехало посольство заокеанской республики Сен-Доменг во главе с их генералом. Разорение Алжира, причинившего Франции много бед, пробудило немалый интерес к «пиратскому острову», и, надо полагать, мадам генерал с офицерами будут нынче нарасхват. Во-вторых (а вот об этом официально никто не объявлял, но знали все без исключения) именно сегодня, четвёртого мая, мадам де Монтеспан разрешилась от бремени здоровенькой девочкой. Так что счастливый отец не упустил случая поделиться с окружающими своей радостью. А окружающие не упустили случая ещё раз заверить его величество в своих верноподданических чувствах.