уловить изменения в мимике мужа.
-Нет... Даже скорее наоборот, - он замялся, - Девочка не понимает,
почему я не могу общаться и с Ксюшей. Она взрослая, но не понимает
элементарных вещей.
-И почему же? – Инна постаралась сохранить тон равнодушным, но
интерес просочился, ведь она сама несколько месяцев пыталась понять
логику Александра.
-Как это почему? – удивился Кузнецов, - Лилия не знает, что я
поддерживаю отношения с Викторией. А Ксения не сможет лгать матери. Да
и где я должен видится с меньшей, если ей всего четыре года.
-Так объясни это дочке, - фыркнула Инна, заправив рыжую прядь за
ухо.
-Ты думаешь, она поймет?
-Саш, - она обняла мужа со спины – Ты же сам сказал, что дочь у тебя
взрослая. Элементарное ей объяснить не можешь?
-Да, наверное, ты права, - он чмокнул ее в макушку, но мысль все еще
ела его изнутри.
***
Мама металась по квартире, как угорелая. То пыль не вытерта, то
картина в кухне криво висит, то я забыла тарелку помыть. Стараясь не
попадать ей под руку, я притворилась статуей и засела за компьютер. Ксюха
вначале подражала маме и старалась ей помочь. Но после очередного
замечания, ребенку надоело, и она зарылась с головой в свои игрушки,
попутно выслушивая, чтоб сильно их не разбрасывала.
А причиной всего это бедлама естественно был приезд Козина. Я,
стараясь не шипеть от злости, мило улыбалась матери, каждый раз, как она
заглядывала ко мне в комнату. Будто стараясь убедиться, что я не подожгла
мебель или не расчленила на полу дворового кота.
39
А через час, она наряженная в праздничное тёмно-синее платье,
нетерпеливо слонялась по кухне и коридору, ожидая звонка в дверь. И он
таки раздался.
Ксюша выскочила к двери из-за интереса, да и потому, что соскучилась
по «дяде Генни». По словам младшей сестренки, он сам просил себя так
называть. А я вышла познакомиться с ним, лишь для того, чтоб мама не
затевала очередной скандал.
Когда наша мать, наконец, отлипла от долгожданного гостя и впустила
его в квартиру, я мысленно присвистнула, глядя на то, как этот скелет
выдержал объятия моей дорогой мамулечки, с весом более восьмидесяти
килограмм. Сам Козин выглядел, как жердь. Худющий и длинный. Черные
короткие волосы на концах образовывали колечки, и был он похож на
неостриженного барана. Единственным достоинством мужчины были
зеленые глаза. Но взгляд. Холодный. Цепкий.
-Ген, познакомься, это моя дочь Вика, - постаралась разрядить
затяжное молчание моя мать.
-Вика, - просмаковал моё имя Козин, расстегивая верхнюю пуговицу
черного пальто, - Виктория. Я буду называть тебя Тори. Ты же не против? –
по-дружески подмигнул мне этот сомнительный субъект.
-Меня зовут Вика, - отчеканила я, - И никак по-другому.
-Что-то твоя сестренка не в духе, - усмехнулся он Ксении, - Иди,
обними дядю Генни, Окси.
И к моему ужасу, ребенок, который не подпускает к себе посторонних,
с веселым визгом повис на шее Козина. Я уже была готова услышать, как от
тяжести детского тельца ломается его позвоночник. Но мужчина с легкостью
оторвал Ксюху от пола и закружил, умножая тем самым ее визги.
-С возвращением, - улыбнулась моя мать, а я, как никогда,
почувствовала себя лишней.
Глава 7
С кухни слышался смех и между ним короткие реплики, которые вновь
тонули в звонких волнах хохота. Ксюша спала в, теперь уже, их комнате, а
мама кормила гостя. Или скорее сейчас в этом доме гостья я? Безумно
захотелось схватить телефон, набрать бабушку и сообщить, что я переезжаю
к ней. Опять. И опять на два года.
40
Я со вздохом опустила голову на клавиатуру и боковым зрением
заметила, как промелькнула тень под моей дверью. Видимо Ксюша решила
незаметно подкрасться к маме…. Я мысленно выругалась, а потом все же
закончила предложение. …И к отчиму. Мне было непривычно осознавать,
что у малышки появился мужчина, которого она будет считать ближе
родного отца. Ведь настоящего она даже не помнит. Но сейчас их ждет
сюрприз. Пугать Ксюша всегда любила. Брала неожиданностью. Но пока
тихо. Тень на полу уже не видна, что значит, девочка свернула в коридорчик,
и ждет подходящего момента.
Тишина. Я повернулась лицом к двери в комнату и ошарашено следила
за мечущейся тенью, лежащей на полу. Всё бы ничего, но за стеклом двери
не было силуэта ребенка.
***
Слава минуты две гипнотизировала свой телефон. Полученное
сообщение поставило девушку в тупик. «Всё повторилось» - прислала
Кузнецова. На звонок Вика не ответила. А уже через пять минут Лебедева
мчалась домой к подруге. Где-то слева под ребрами ужасно ныло. Девушка
надеялась, что это от бега. А не от дурного предчувствия, которое росло в
ней с каждым шагом. До Викиного дома оставалось жалкие двести метров,
когда Слава почувствовала что земля из-под ее ног уходит. Поскользнувшись
на льду, девушка не очень удачно приземлилась на левый бок. Рука
вывернулась почти до хруста. Но стараясь не обращать внимания на боль,
Слава поднялась, оттолкнувшись от снега здоровой конечностью и стараясь
возобновить прежнюю скорость, захромала в сторону высотки.
Подъезд был открыт и снег свободными хлопьями находил в его тепле
свою гибель - тая в воздухе или на бетонном полу. Лебедева прихрамывая на
левую ногу и стараясь не шевелить левой рукой, подошла к лифту.
Естественно он был занят, и на третий этаж пришлось подниматься на своих
двух.
Как по закону подлости на дверной звонок долго не отзывались. А
потом, явно с неохотой, о чем свидетельствовало недовольное бурчание за
дверью, ручка повернулась. На пороге стояла Лилия. Ее светлые волосы
рассыпались по плечам. Она, еще секунду хмурясь, признала Славу и,
наклеив на себя приветливую улыбочку, отступила в сторону, пропуская
гостью в квартиру.
-Вика дома? – выпалила Лебедева, забыв поздороваться.
41
-А где ей еще быть, - отозвалась Кузнецова, от чего ее фальшивая
улыбочка слегка сползла. Девушка ее явно отвлекла от чего-то очень
важного.
Вслед за Славой в прихожую выскочила и Ксюша, сонно потирая
кулачками глазки:
-Привет, - она на полном серьёзе протянула Лебедевой правую
ручонку, и пока та ее не пожала, не успокоилась.
-Вика у себя, - намекнула Лилия, подхватывая младшую под подмышки
и волоча с собой на кухню.
Шипя от боли, простреливающей левый бок, Яра скинула короткие
ботинки и завалилась в комнату к подруге. Вначале Лебедева даже не
заметила Викторию. Она приняла ее, скорее за гору одежды на полу у
зеркала, чем за живого человека. Кузнецова уткнулась носом в подтянутые к
лицу колени и накрыла голову руками. Ее сотрясала крупная дрожь. Если бы
не температура за двадцать пять в помещении можно было бы сказать, что
она замерзла. Но Лебедева знала, в чем проблема. Страх.
-Вика, - она подскочила к подруге и опустилась рядом. Рука Славы
застыла в пяти сантиметрах от Кузнецовой.
Но ей не потребовалось прикосновение гостьи. Вика прекрасно
слышала. И переборов себя, она оторвала голову от колен и подняла взгляд
карих глаз на Ярославу.
-Опять, - прошептала Вика, не отрывая взгляда от Лебедевой.
Она подсела ближе, морщась от боли, и обняла подругу здоровой
рукой:
-А теперь успокаивайся и рассказывай всё по порядку.
Виктория судорожно вздохнула и бросила опасливый взгляд на
прикрытую дверь ее комнаты. Взгляд Кузнецовой замер на щели между