А сама сидит в кладовке или у меня под письменным столом.
Какая маленькая, а хитрости не занимать. Выйдя из комнаты, я попутно
выключила свет. Открыв кладовку в прихожей, я убедилась, что и там сестры
нет. Только банки с консервацией – бабушка передала; и старая обувь в
чемодане. Зачем мама её хранит не понятно. Ведь работает же консультантом
в престижном магазине обуви, зато хранит всякий хлам. В тоге я вернулась к
себе в комнату. В ванную с туалетом она забежать не могла – они
просматриваются из-за кухонного стола. Заглянув под стол и в шкаф, я
окончательно растерялась. Потерять ребенка в двухкомнатной квартире
могла только я.
-Ксюх, выходи! – крикнула я, сидя на кровати и смотря на своё
отражение, - Я сдаюсь!
Но ответа не последовало. Если девочка меня и слышала, то решила
играть до победного. До моего инфаркта. Вот мама обрадуется, вернувшись с
работы, и убивать после родительского не надо. Сама коньки отбросила. Так,
Вика, надо взять себя в руки. Никуда она из закрытой квартиры деться не
могла. Через полчаса квартира была перевернута мной вверх дном. Но
Ксения так и не отыскалась.
-Это уже ненормально, - пробормотала я, взлохматив себе волосы.
11
Но, правда! Куда мог деться четырёхлетний ребенок из замкнутого
пространства. Балкон ведь тоже закрыт. Закрыт? Я в очередной раз
метнулась в мамину комнату. Ручка балкона была повернута остриём вниз.
Он не открывался. Или ручка сама каким-то образом повернулась? Холодея
от таких мыслей, учитывая, что на улице минус десять, а на балконе не
многим теплее, я открыла выкрашенную в белую краску дверь. Но и на
балконе сестры не оказалось.
-Сдаюсь, - я села на коробку со старыми игрушками, а где-то в комнате
услышала шорох.
-Ксюха! – я вскочила и вновь забежала в комнату, освещенную
электрическими лампочками. Двумя. Я подскочила к шкафу и опять
отодвинула правое зеркало. Девочка была там.
***
Лилия чуть не опоздала на собрание. Ей пришлось брать такси до
Викиной школы. А всему виной – упрямость начальницы и внеплановая
ревизия товара. Поднявшись по лестнице на третий этаж, женщина
стряхнула с серого пальто снег и зашла в тридцать третий кабинет.
Опустившись за пятую парту, она постаралась поймать суть разговора,
который вел Валерий Никифорович – классный руководитель её старшей
дочери.
-А вчера они всем классом сорвали урок геометрии, - проговорил
учитель, - Гера Вадимовна – божий одуванчик – была доведена до бешенства.
А всё из-за Лебедевой. Кстати, родители Ярославы пришли?
-Пришли, - отозвался побелевший от стыда отец.
-Так вот, - обратился он лично к папаше, - ваша дочь вместе с подругой
– Кузнецовой перевернули весь класс верх дном. А Кузнецовы есть?
-Есть, - Лилия подняла руку.
-Вас хотела видеть Лариса Николаевна. Ваша дочь систематически не
выполняет домашние задания по географии и частенько сбегает с ее уроков.
Она в двадцать восьмом кабинете. Это на втором этаже. Думаю, вам стоит
туда заглянуть, Лилия Павловна.
-Хорошо, - кивнула головой Кузнецова, рассматривая учителя по
рисованию. Невысокий с густой светлой шевелюрой и обаятельной улыбкой.
Ему слегка за тридцать, а командовать уже научился не только детьми. В
мозгу женщины сразу клацнула «галочка» - зайти к географичке.
Когда Валерий Никифорович отпустил всех родителей по домам, где
их совершенно не ждали дети, Лилия спустилась на второй этаж в поисках
12
двадцать восьмого кабинета. По коридору горели только две лампочки. Одна
вначале, у самой лестницы, а вторая у последнего кабинета. Шарясь в
темноте, женщина все-таки нашла нужную ей дверь и, нацепив приветливую
улыбочку, которой научилась на работе, открыла её.
-Лариса Николаевна, можно? – елейно протянула Лилия, глядя в
змеиные глаза темноволосой учительницы.
-Проходите…
-Кузнецова Лилия Павловна, - представилась она, прикрыв за своей
спиной дверь. Учительница, по всей видимости, только что отпустила своих
родителей и уже собиралась уходить.
-Мама Вики? – уточнила она и мгновенно продолжила, не дождавшись
ответа, - Давно хотела с вами встретиться, Лилия Павловна. Знаете, ваша
дочь выходит за все дозволенные рамки.
Глава 3
Когда открылась входная дверь, мелкая уже спала, а я читала заданное
нам «Преступление и Наказание». Кажется, моё наказание уже близко. То,
что мама могла быть в хорошем расположении духа, даже не закралось в
мою головенку. И я сделала единственное, на что была способна в тот
момент – притворилась спящей, положив рядом раскрытую книгу.
Но мою мать совершенно не смутила моя спящая тушка и она довольно
громко, чтоб разбудить меня, а не Ксюху, начала:
-Виктория Александровна, хватит притворяться. Я же вижу, как у вас
двигаются веки!
На «вы»! Черт! На «ВЫ»! Всё! Время умирать! Что же эй такого
наплели? Неужели её географичка поймала?
-Вика! – с нажимом она позвала меня по имени.
-Что? - я открыла глаза, ломая весь спектакль на корню.
-Ничего не хочешь мне рассказать? – нависла она надо мной.
-Например?
-Например, почему вы с Ярославой срываете уроки, и ты прогуливаешь
географию?
-Мам, ну понимаешь…, - начала выдумывать я правдоподобную ложь.
13
-Понимаю, - улыбнулась она мне, как садист перед пытками пленнику,
- Ты под домашним арестом. После школы сразу домой. На выходных дома.
Учишь и рассказываешь мне всю географию, начиная с пятого класса.
-Мама. – Попыталась я возмутиться, но наткнулась всё на ту же милую
улыбочку.
-Спать, - ответила она мне, вводя еще и комендантский час.
***
Лилия, отчитав дочь, вышла из её комнаты, плотно прикрыв дверь. Не
думала она, что старшая будет такой оторвой. Зачем она портит отношения с
учителями, заведомо зная, что от них будет зависеть её аттестат. А от него –
дальнейшая жизнь. И эти её постоянные отговорки и огрызания.… Надоело.
Она ведь хочет, чтоб Вика выросла Человеком с большой буквы. А не
тынялась по работам, как сама Лилия. Ведь в своё время женщина ушла
после восьмого класса и пошла работать на завод, так и не получив высшего
или хотя бы технического образования. А куда сейчас без него? Вот и
приходиться объяснять это дочке. А она, как упрямый баран, гнет своё.
Сумочка, лежащая на полке в коридоре, вздрогнула. Лилия выхватила
мобильник и поспешила на кухню, чтоб не разбудить Ксюшу. Она очень
чутко спит.
-Слушаю, - ответила она, поправляя светлые волосы, которые за целый
день выпрямились и вновь щекотали шею и плечи женщины.
-Привет, Лил, - так её называл только один человек. И этот голос. Не
может быть.
-Ты же уехал, - ошарашено прошептала Кузнецова.
-Я обещал, что позвоню, - с насмешкой прозвучало из телефона.
-Три месяца, - укорила его Лиля.
-Ну, Лил, золотце, не злись. Замотался я. Дел было по горло. Ты же это
прекрасно понимаешь. Как вы там с Окси без меня.
У мужчины был на редкость приятный голос и дурацкая привычка
переделывать чужие имена на свой вкус. Вначале женщина даже не сразу
поняла, что речь пошла о её дочери.
-Хорошо.
-Лил, солнышко, я безумно за вами соскучился. После Нового Года я
возвращаюсь из этой длительной и утомительной командировки.