безопасный, чайник, я поставила на газовую плиту обычный. Закипит в нем
вода конечно не так быстро, но он хотя бы выбрыки мне показывать не
будет,… надеюсь. Я подошла к окну и, отмахнувшись от воздушной
розоватой занавески, оперлась руками о подоконник. На улице перепархивал
снег. Он целовал прохожих ледяными прикосновениями в лицо и руки. А они
отмахивались от него, прячась за капюшонами и шарфами лица и запихивая
окоченевшие руки в карманы. Спирт, окрашенный в красный цвет, сполз до
отметки в минус пятнадцать градусов по Цельсию.
От дыхания запотело окно. Проведя по нему пальцем, я оставила
пустой след. Вскоре большая часть стекла была в узорах. А потом закипела
вода для кофе. На скорую руку плеснув в чашку с растворимым порошком
кипятка и сливок, я, обжигаясь, глотала бодрящий напиток, всё еще бросая
взгляды на улицу. Вчерашнее происшествие постепенно стиралось
рациональностью дневного мышления. Может из-за перепадов напряжения
его так клинило? Дом то старый, так что и с проводкой немудрены
проблемы. Вкинув опустевшую чашку в рукомойник и пополнив гору
немытой посуды, поспешила к мелкой.
Она уже вывалила на пол все свои игрушки из большого сундучка. Ей
его купил еще папа на каком-то аукционе. Он словно вышел из-под пера
средневекового художника. Деревянный с причудливым узором и массивным
железным засовом. Ксюха его немедленно обклеила яркими наклейками,
возмущаясь, что он старый. Папа улыбался и гладил ее по голове,
18
приговаривая, что это раритет. Что такое «раритет» ребенок не знал, но
выражать недовольство перестал.
-Во что играть будем? – поинтересовалась я, опускаясь на пол и
поджимая под себя ноги.
-В дочки-матери, - обрадовала меня малышка, протягивая барби в ярко-
желтом платье. – Это будет дочка.
Казалось, время тянулось вечно, пока я выполняла все поручения
«мамы». Ксюшку было не остановить. То я должна была отправить свою
куклу в школу, то в магазин, то послушать сказку от куклы-мамы. Фантазия
ребенка придумывала всё новые и новые сюжеты, а я наблюдала, как
медленно ползет часовая стрелка по циферблату. И как только она оказалась
на двенадцати, я радостно подскочила, чуть не споткнувшись об сундук с
игрушками, и донесла до сестры, что пришло время сна.
Она даже не возмущалась и забралась в кровать, пообещав, что как
проснется, обязательно уберет игрушки. Я, конечно, сделала вид что
поверила, поставив себе мысленно «галочку» сложить их, когда ребенок
уснет.
Тихо прикрыв дверь в их с мамой комнату, зашла к себе и включила
компьютер. В соц. сети висело несколько непрочитанных сообщений, но в
онлайне почти никого не было. Ярослава вообще заходила последний раз
после собрания. Интересно ей отрубили доступ к интернету или у девушки
просто не было времени. Надо будет ей сегодня позвонить. Включив музыку,
я бессмысленно ползала по просторам интернета. Очнувшись лишь, когда на
часах была половина второго, и я читала статью на тему «Почему чеченские
мужчины не делают уборку?» Оторвавшись от экрана, я потопала в
соседнюю комнату, чтоб убрать разбросанные нами игрушки.
Тихо приоткрыв дверь, чтоб не разбудить Ксюху, я заглянула вовнутрь.
Завешенные мною шторы были чуть распахнуты и пропускали тонкий луч
света, который разрывал комнату на две части. Пол был усеян содержимым
сундука, а его хозяйка сидела на своей кровати и смотрела на одеяло,
свернутое у ее ног.
-Оксана, ты почему не спишь?! – грозным тоном окликнула я сестру.
Она перевела на меня затуманенный взгляд покрасневших глаз:
-Они хотят играть. Давай поиграй с нами. Тут весело. Они предложили
новую игру, но нужно соблюдать правила. Если нарушишь – тебя накажут.
Кожа на руках мгновенно усеялась крупными мурашками. Девочка
продолжала сверлить меня невидящим взглядом и протянула руку навстречу.
-Ксю, кто они? – голос дал петуха.
19
-Присоединяйся. Тут весело, - как завороженная повторила она.
Сил у меня хватило лишь на то, чтоб наклонится к полу и поднять
мягкую игрушку – собаку.
-Х-хорошо, давай поиграем, - пробормотала я, делая шаг к ее кровати.-
Очнись! – заорала я, швыряя в девочку Тузиком.
***
-Лиль, а ты Ксюшку саму оставила? – спросила Ира, отрезая кусочек от
заказанной лазаньи.
-С ней Вика, - улыбнулась женщина, бросая взгляд на официанта,
который до сих пор не принес её заказ.
-Хорошо, когда есть на кого ребенка оставить, - улыбнулась подруга с
легкой завистью. У Ирины был сын – Лёшка. Но спустя двадцать лет после
своего рождения он уехал в Канаду, оставив мать одну, но помогая ей
финансово.
-И не говори, - усмехнулась Кузнецова, - Вчера старшая перебудила
всю квартиру своим визгом. Ей какой-то кошмар приснился. Хуже Ксеньки,
честное слово.
Ира улыбнулась красными губами:
-Это ей уже шестнадцать? – уточнила женщина.
-Да, - грустно усмехнулась Лилия, - Скоро уже улетит из гнезда,
оставив нас одних. Кстати, Генка объявился.
-Да ладно! – округлила глаза Ирина.
-Ага, я сама в шоке. Позвонил вчера, сказал, что скоро вернется из
длительной командировки. Сказал, что скучал и по мне и по Окси.
-Эта его привычка коверкать имена, - скривилась собеседница.
-Да знаю, - фыркнула Кузнецова, - На самом деле это даже мило. Я
привыкла.
-А как Виктория твоя отреагировала?
-Она еще не знает, - призналась Лилия, - Сегодня собиралась ей
сказать. Думаю примет нормально. Как-никак это моя жизнь и такие
подробности должны волновать её меньше всего. Года через два она выйдет
замуж, а я с кем останусь. Одна с маленьким ребенком на руках? Не самое ли
это ужасное?
Ирина промолчала. Она знала, что самое страшное для нее – это
одиночество. И в чем-то понимала лучшую подругу, остаться одной с
ребенком – равносильно проклятию.
Зазвенел телефон.
20
-Вот и старшая. Только вспомнили, - усмехнулась Кузнецова.
Она подняла трубку и оторопела, даже Ира услышала то, что кричала
Виктория.
-Мама срочно домой! Мама! Ксюха, я не знаю что делать! Быстрее!
Глава 4
Лилия примчалась домой спустя двадцать минут. Она два раза уронила
ключи, пока дрожащей рукой пыталась вставить их в дверной замок.
Женщина открыла, наконец, железную дверь и медленно переступила через
порог. В коридоре стояла полнейшая темнота. Обе комнаты были закрыты, а
с кухни пробивалось всего жалкая толика света. Лиля сглотнула вязкую
слюну, ставшую комком в горле, и протянула руку к выключателю.
Послышался щелчок, и люстра под потолком зажгла все свои три лампочки,
ослепляя вошедшую.
Подперев спиной дверь в большую комнату, на полу сидела ее старшая
дочь, судорожно сжимая в руках мобильный телефон. В глазах – пустота, рот
перекошен.
-Вика, - в надежде позвала Кузнецова.
Девушка дернулась, из ослабевших рук выпал телефон и с грохотом
упал на пол. Вика мгновенно прижалась к опоре, забыв, что дверь
открывается вовнутрь. Словно ожидая малейшего шороха: в дверь
послышалась серия ударов и хныканье, перепуганного насмерть ребенка.
-Вика отойди! – Лиля скинула верхнюю одежду, сердце матери
обливалось кровью, когда та услышала плач младшенькой.