– Режиссер меня и спросил, нет ли кого на примете? А я как раз о тебе вспомнил. Я уже звонить хотел, а тут ты сама легка на помине. Приходи на пробы – у тебя получится. Да и девушка ты симпатичная, нашей мужской компании пригодишься.
– Ты серьезно? – обрадовалась Настя.
– Серьезней некуда.
– Ой, спасибо, Мишка! – восторженно закричала она.
В сериал Анастасию Капцову взяли. То ли протекция Оленина сыграла роль, то ли Настя понравилась режиссеру, а может, и в образ «попала» идеально, но теперь у нее была постоянная работа. Игра Анастасии давалась легко – отправляясь на поиски преступников, допрашивая подозреваемых, сочувствуя потерпевшим, – она словно была самой собой. А вскоре Настю стали узнавать на улицах, просить автограф, а число посетителей ее аккаунтов в социальных сетях выросло в несколько раз. Девушка была счастлива: да, сыграть Офелию ей, видимо, не суждено, но и в том, чтобы быть «лейтенантом Купцовой», имелись свои прелести и достоинства. И она ценила свой новый статус, была готова его оберегать.
Единственное «но» – Анастасии не везло в любви, отношения с мужчинами не складывались. Мишка Оленин смотрел преданным влюбленным взглядом, но продолжал оставаться в статусе друга. А Насте хотелось настоящих чувств! Безумств страсти в сочетании с абсолютной верностью.
Настя постоянно влюблялась и каждый раз искренне верила, что к ней пришла любовь всей ее жизни. Влюбленность была ее перманентным состоянием, поскольку дарила девушке крылья. Влюбившись, Настя все время находилась в отличном настроении и готова была играть целыми днями, без перерывов на сон и еду. Расстаться с возвышенным чувством она была не в состоянии, любовь становилась для девушки наркотиком.
И каждый раз все заканчивалось быстро и плохо. В любовных отношениях Анастасия наступала на одни и те же грабли, а потом, рыдая, никак не могла уразуметь, почему же ее бросил очередной возлюбленный. А объяснялось все очень просто: Настя была слишком податливой и мягкой, была готова бесконечно подстраиваться под каждого из своих мужчин. Мужчины это чувствовали, но, будучи по сути своей охотниками, не ценили «добычу, которая приходит сама». В женщине, которая достается «без боя», ценности так же мало, как в измученном перевозками из теплых стран заморском плоде авокадо. Нет в нем вкуса, так, преснота одна.
Роман с оператором Аликом Царевым начался внезапно и бурно. Однажды в перерыве Царев подошел к девушке и, улыбнувшись, спросил:
– Настя, ты хочешь посмотреть рабочие съемки? Мне кажется, тебе нужно меньше жестикулировать. Вот сама увидишь!
Настя сначала хотела Алика отшить: мол, его дело за камерой стоять, а играть она будет, как режиссер скажет, но потом передумала. И вовсе не из-за желания творческого самосовершенствования. Была в нем какая-то грубая мужская сила, одновременно отталкивающая и привлекающе-манящая.
– Правда? Ну, хорошо. Если ты так думаешь, давай посмотрим. – Девушка не вполне понимала, действительно ли проблема в ее жестах, или это предлог для встречи.
После съемочного дня они с Аликом задержались в павильоне и просмотрели весь рабочий материал. Настя была вынуждена согласиться – да, руками она иногда машет так, что заполняет весь кадр. Девушка была благодарна Цареву – мог ведь и промолчать, а ей, Насте, потом досталось бы от режиссера.
– Алик, спасибо! Ты такой молодец! И очень красиво мои глаза снял, и взгляд получился проникновенный!
В ответ Алик притянул ее к себе и поцеловал. Вполне по-хозяйски, как будто они давно живут вместе и конфетно-букетный период остался далеко позади. Они стали встречаться, благо у Насти была своя квартира (папин подарок) в историческом центре. Казалось, Алик заворожил ее, как факир с дудочкой завораживает кобру. Только, в отличие от кобры, Настя радостно и по собственной воле подчинялась своему повелителю, даже не помышляя о свободе.
Мишка Оленин по-прежнему тоскливо смотрел на девушку и время от времени вздыхал, но Настю это начало раздражать. Оленин казался ей человеком, неспособным на поступки. То ли дело Алик Царев! Одна шевелюра и глаза насыщенного бутылочного цвета чего стоят.
Роман на съемочной площадке скрыть нельзя. Настя чувствовала, что выдает сама себя, когда пытается любой эпизод сыграть лучше и ярче, чтобы Алик отметил и похвалил. Однажды гримерша Оксана, накладывая Капцовой пудру и румяна, как бы между прочим сказала:
– Настя, а ничего… у Царева вообще-то семья есть… жена в том числе…
– Он женат? – растерялась девушка.
– Ну вот… да. Разузнала бы, прежде чем роман крутить. Жена у него, кстати, ревнивая. Ты подумай хорошо. Оно тебе надо?