— … Приехал сир Киван, и мы с Робином отправились в гости… А вернуться не успели. Нас схватил один из капитанов Эурона Грейджоя и привёз в Королевскую Гавань… , — слова давались ей с трудом. Всё это было так давно и, казалось, уже не с ней. Какая-то другая Санса жила в Утёсе Кастерли, навещала знакомых в Ланниспорте, писала письма в Винтерфелл, звалась Огненной Львицей Запада, носила самые красивые наряды и украшения.
— Привёз, значит, — повторил за ней сир Джейме, явно думая о чём-то своём.
«Серсея и Томмен», — догадалась Санса, глядя на морщины, пробороздившие вмиг помрачневшее лицо.
— А как Вы от туда сбежали? — резко спросил сир Джейме. Его голос внезапно утратил мягкость, присущую светской беседе — вопрос, и взгляд резали словно сталь.
«Тирион… — поняла она. — Он думает о брате, а не о сестре». Набрав в грудь воздуха, Санса ответила, не отводя глаз:
— Тирион помог нам.
— Почему?
— Почему? — растерялась она. Да потому, что всё изменилось! Мир — изменился! Королевская Гавань — изменилась! Потому что там вновь жгли людей в пламени дракона, а по улицам ходили воины с кривыми мечами!
— Почему он не представил Вас и Вашего кузена Дейенерис Таргариен? — голос сира Джейме обрёл незнакомую ей жёсткость, а в прищуренных глазах ей почудился дикий зелёный огонь. — Почему Десница новой Королевы спрятал Вас от неё?
— Потому что она не доверяет ему! Потому что, она — дочь своего отца!
— Это он так сказал?
— Да!
«Сжечь всех — говорил Эйерис. И делал это», — Сансе явственно вспомнились слова Тириона. И его погрустневшие глаза. Он тоже ошибся, как и она, выбрав не тот путь. И теперь оба они расплачиваются за это. Перед ней вдруг предстала маленькая одинокая фигурка её лорда-супруга, такая тёмная на ещё более тёмном фоне дверного проёма… К горлу подкатил ком. Ей так хотелось, чтобы хоть у него было всё хорошо! Но разве могло быть хорошо у тех, кто остался в Королевской Гавани?..
… Сумерки, окутавшие Королевскую Гавань, были расцвечены пламенем пожаров, тушить которые никто не спешил. Вспыхнувшие после очередного погрома, устроенного взбунтовавшейся чернью, они могли уничтожить весь город. Но, хвала Богам, поваливший мокрый снег, то и дело переходящий в дождь, спас ветхие домишки, примыкавшие к Рыбному рынку. Чуть подальше, ближе к холму Рейнис, пламя ещё полыхало — там было чему гореть. Лавки суконщиков, заполненные товаром, занимались как стога сена, а потом подолгу чадили, наполняя всё вокруг едким, удушливым дымом. Опутавшая столицу серая пелена скрыла улицы, дома, таверны. Один лишь Красный Замок подпирал своими башнями небо, которое по утру становилось розоватым, днём — серым, а ближе к ночи — чёрным. Никто в этом городе давно уже не видел ни солнца, ни звёзд, ни луны. Только серость, мрак и огонь. Словно и вправду боги прокляли его за грехи, которые были не в силах больше терпеть.
Оторвавшись от окна, Теон перевёл взгляд на Яру. Сестра была недовольна. Впрочем, как и все в столице. Если горожане жаждали видеть солнце и ясное небо, то она — королеву Дейенерис или её Десницу. Но Её Милость улетела воевать в Речные Земли, а Десница отбыл по делам государства в Браавос, и столицей управляли Варис и Джорах Мормонт, который давно уже должен был оправиться от ран, но отчего-то всё ещё имел крайне бледный и болезненный вид.
— Ты задержался! — голос сестры был усталым. Сидя за полупустым столом, она вертела в руках кружку. Рядом стоял штоф с элем.
Когда Яра узнала, про этот дом, снятый кузеном Джехари для развлечений, она была в ярости. И от того, что он посмел самовольно явиться в Королевскую Гавань, по какой-то надобности, и от того, что устроил себе это гнёздышко. Потом Джехари куда-то исчез, а Яра продлила аренду дома и иногда наведывалась сюда, чтобы обсудить кое-что без лишних ушей. Или поразвлечься.
Теону домик тоже пришёлся по душе — в два этажа, на тихой Цветочной улице, он был уютен и укромен. И с него прекрасно был виден весь город, лежавший перед ним, как на ладони.
Ещё раз взглянув в окно, он сказал то, что всем было известно и так:
— В столице неспокойно.
— Знаю. Городская стража — сопливые юнцы! Все, кто чего-то стоили, ушли с Ланнистерами и теперь воюют против нас! Чернь ставить на место некому.
— Что от тебя хотел Варис?
— Чтобы мы продолжили патрулирование.
— Что ты ответила?
— Что мы не его цепные псы! И у нас попросту нет стольких людей, чтобы подавить бунт! — раздражённо бросила Яра, вновь потянувшись к элю.
Глядя на усталое лицо сестры, Теон испытывал сожаление, что ничем не мог ей помочь. Они должны удержать этот город от падения в пропасть, пока не вернутся Дейенерис и Тирион. Но с каждым днём это становилось всё сложнее и сложнее. Яра права — море — их дом, а парус — крыша над головой. Их люди не умеют долго быть на земле и, как стражники они бесполезны. Но, как оказалось, что кроме них, охранять порядок в городе почти некому. Безупречных осталось не так и много, и почти все они в Красном Замке. Городская стража слишком малочисленна, а от дотракийцев больше проблем, чем пользы. Кабы не они, никаких бунтов вовсе бы не было! И если раньше недовольство шло только из бедных кварталов, то теперь всё чаще и чаще раздавались гневные голоса со стороны состоятельных горожан, уставших жить в страхе.
Дейенерис улетела не вовремя. Очень не вовремя. А потом оказалось, что одновременно с ней срочно вынужден был отплыть и Тирион. Ну, а Джорах Мормонт, ответственный за порядок в городе, был ранен Роббом Старком.
Робб… Теон не хотел его смерти, хоть Робб и считал его предателем. И что заставило этих двоих сцепиться посреди Красного Замка, словно бешеным псам? Да ещё и при свидетелях. Теперь союз с Севером стал ещё более призрачным, чем был раньше. Хоть Варис и старался, чтобы всё осталось в тайне, но разве это возможно? По городу поползли слухи, что убит Старк, приехавший на переговоры. А потом, что самое странное, — что и королевы Дейенерис уже нет в живых. Что «Про́клятую королеву» настигла кара богов за святотатство, совершённое на руинах септы Бейлора Благословенного — пролитую невинную кровь Томмена Милосердного…
В дверь постучали и, почти сразу, не дожидаясь ответа, на пороге возник дядя Эурон собственной персоной.
— Пекло! — вскочив, Яра чуть было не опрокинула стул. — Что ты тут делаешь?! Только не говори, что Утёс Кастерли пал!
— И я рад тебе, Яра! — ухмыльнулся Эурон, быстро окинув комнату взглядом.
— А тут ничего не изменилось! Хотя, нет — раньше было повеселее! Хорошо хоть эль есть! — сообщил, шагнувший в комнату следом за Эуроном, Джехари Доус.
Взяв себе по кружке, они оба уселись за стол.
— Не особо налегайте! — недовольно бросила им Яра.
— Что, не очень-то щедра к тебе королева Дейенерис, а? Даже на это пойло не хватает? — вальяжно развалившись на стуле, изрёк Эурон.
— Что ты тут делаешь?!
— Что я тут делаю… Пришёл спросить у королевы и её Десницы, что может хватит ломать зубы о Скалу, уж коль её не взять?
— Тебе отдали приказ…
— Меня снабдили ложными сведениями! Никакого хода в замок нет! Рудники пусты! А войско Ланнистеров во главе с лордом Киваном оказалось там раньше нас, чего не должно было быть!
— Это отговорки! Если ты не в состоянии взять крепость, так в этом и признайся!
— Отговорки? Хорошо, может я не так понял, так пусть лорд Тирион Ланнистер объяснит, где хранят Ланнистеры своё золото, и я пойду, поищу там повнимательнее? Заберу своих парней из вод Закатного моря и уплыву в этот раз туда, куда надо!
— Ты не сможешь ничего у него спросить, пока он не вернётся из Браавоса, — процедила сквозь зубы Яра.
— Ха! Откуда?! — расхохотался Эурон.
— Из Браавоса! Его отправила туда королева Дейенерис!
— Нет его ни в каком Браавосе!
— Откуда ты знаешь?
— Джехари рассказал.
— Джехари?
— Ага, — усмехнувшись, Доус вытащил из-за пазухи смятый листок и протянул Яре. — Вот с этой писулькой я прокатился в чёртов банк, чтобы увидеть гладкие рожи банкиров и вернуться обратно.