— Почти, — в ответе Арьи сквозила некая неуверенность. Вскинув голову, она попыталась улыбнуться. Получилось как-то криво и наигранно: — Но, главное, что Король Ночи и ходоки больше никогда не вернуться! Мы их победили!
— Да. И ты теперь жена Тайвина Ланнистера, — кивнул Рикон, глядя куда-то мимо.
За столом повисла неловкая тишина. Арья растерянно изучала крошки от пирога, рассыпавшиеся по скатерти. Чёрная Рыба хмуро потягивал вино. Санса сидела, вытянувшись в струну, кожей чувствуя напряжение, витавшее в воздухе.
— А ты — жена лорда Тириона! — фраза, прозвучавшая, как обвинение, застала Сансу врасплох. Глаза брата, смотревшие на неё в упор, казались ей почти чёрными и бездонными, как два колодца.
— Да, я по-прежнему жена лорда Тириона, — тихо проговорила она, не отводя взгляда.
— Она была доброй и красивой.
— Кто? — не поняла Санса.
— Королева Дейенерис, а он убил её. А Ланнистеры убили нашего отца! Наша семья воевала с ними, а вы, обе!..
Ожидавшая чего угодно, кроме подобных обвинений, Санса уставилась на брата. Рикон, отодвинув от себя тарелку, молча переводил взгляд с неё на Арью. Сестра, словно кол проглотив, сидела не говоря ни слова, глядя куда-то в сторону.
— Королева Дейенерис? — с горечью повторила за братом Санса. — Она привела сюда дотракийцев! А Робб?! Как ты мог забыть, что люди королевы убили Робба?!
— От того, что все решили, что он повинен в её смерти! А он ехал на переговоры! Если бы лорд Тирион не убил королеву, он был бы жив и заключил бы с ней союз!
— Нет! — неожиданно резко вмешалась Арья. — Робб не ехал с миром, и он не собирался преклонить колено! Дейенерис Таргариен потребовала союза, имея заложника — тебя! Она об этом сказала Джону в Чёрном Замке! И Робб должен был выяснить, правда ли этот заложник на самом деле ты!
— Почему я должен вам верить? — упорствовал Рикон. Арья, с не меньшим упорством, вскинув голову, выкрикнула в ответ:
— Потому что мы — твои сёстры! Мы — Старк!
— Ланнистер! Вы теперь обе — Ланнистер!
— Довольно! — гневный окрик Чёрной Рыбы прервал Рикона на полуслове. — Довольно, — повторил он уже тише. — Вы все дети одного отца и одной матери, и никто и ничто это не в силах изменить. И вы все должны понять, что войны заканчиваются. И нередко они заканчиваются брачными союзами. Война, что унесла Эддарда уже далеко. Теперь всё позади и нужно смотреть вперёд.
— Хотите, чтобы я всё забыл? Забыл, как умер отец? Как Ланнистеры отняли его? Забыл, как Дейнерис была добра ко мне, а потом карлик убил её из арбалета?!
— Нет, мой мальчик, — устало произнёс дядя Бринден. — Жизнь жестока и никого не щадит. Наши мёртвые навсегда с нами. Ты вправе помнить всех такими, какими они были для тебя, и никто не запретит тебе скорбеть по Дейенерис. Но ты должен понять, что вины твоих сестёр в том, что случилось с Эддардом и Роббом — нет. Руки их мужей не обагрены кровью наших близких. Поверь мне, будь оно так, ни твоя мать, ни я, ни ваши братья не позволи бы осуществиться этим союзам.
— Мы тоже помним их, Рикон. И отца и Робба, — тихо произнесла Арья.
— Да, мы помним.., — прошептала Санса.
Снег за окнами пошёл сильнее, погружая всё в темноту. Из-за белой пелены почти не видно было ни города, ни моря, ни солнца. Служанка, пройдясь по комнате, зажгла все свечи, что были в подсвечниках. От их жёлтого пламени стало намного теплее и уютнее. Но только не за столом, где каждый из них сидел погружённым в свои мысли. Арья, нахмурившись, терзала салфетку, изрядно измахрячив её конец. Рикон, отвернувшись, уставился в камин, словно что-то видя в огненных языках, дядя Бринден хмуро подлил себе ещё вина. Санса, опустив голову, покусывала губу, совсем, как её младшая сестра. Зря она пришла сюда и привела с собой Рикона. Лучше бы она осталась в собственных покоях и дождалась Тириона.
Тирион… Ей было и неловко рядом с ним, и по-странному спокойно и хорошо. Он единственный не смотрел на неё с жалостью и не отводил взгляд с самой первой их встречи. И она искренне была рада его видеть — и тогда, неделю назад, и сейчас, в каждый из этих дней. Они разговаривали, делились смешными историями стараясь не вспоминать о грустном. А вчера, явившись к ней неожиданно рано, он застал Сансу полуодетой, без ставшего обязательным шёлкогового шейного платка. Словно не увидев ничего необычного, он поздоровался, налил себе чашку чаю и принялся обсуждать то, что его к ней привело. Поначалу Санса была растеряна, а потом безмерно благодарно, за то, что в его присутствии она не чувствовала себя … уродом.
То, что они по-прежнему были мужем и женой, а ничего так и не изменилось в их отношениях, Сансу немного смущало. Всё чаще и чаще её посещали мысли о будущем, которое было настолько туманным, что она не могла представить себе ничего определённого. Порой ей в голову закрадывалась мысль, которая казалась ей почти кощунственной — а, что если бы она была прежней Сансой, то радовалась бы она визитам Тириона? Косясь на своего лорда-супруга, она надеялась, что он никогда не сможет догадаться о том, что приходило ей в голову. А он, не подозревая о её терзаниях, пересказывал дворцовые сплетни и вспоминал истории, которые приключились с ним во время его странствий. И делал очередной ход в их партии в кайвассу. Вчера она почти выиграла, но умудрилась так некстати пожертвовать сильной фигурой! Сегодня она обязательно отыграется. А чтобы Тирион не смог её заболтать и отвлечь от раздумывания над очередным ходом, она сама ему поведает про свои проказы из детства …
— Дядя, Вы сказали, что намерены посетить Винтерфелл?
Вздрогнув, Санса посмотрела на Арью, обращавшуюся с вопросом к Чёрной Рыбе. Размечтавшись о сегодняшнем вечере, она совсем позабыла, где находится.
— Да. Я намерен сопровождать Рикона на север, — ответил дядя Бринден. — Путешествия по стране всё ещё небезопасны.
— Вы едете вместе с лордами Амбером и Гловером?
— Да. Насколько я понял, часть пути с нами будут лорды Долины и Фреи. Ну и Вольный Народ тоже возвращается на север.
— Большой будет отряд, — кивнула Арья. — А ты, Санса, не хочешь побывать в Винтерфелле?
Вопрос сестры застал Сансу врасплох:
— Я не знаю…
Она, действительно, не знала. Не знала, готова ли она встретиться с матерью, Браном и Джоном, хотела ли она видеть Винтерфелл и Утёс Кастерли — места, где помнили её совсем другой. Ей сполна хватило Королевской Гавани. Может, оно и к лучшему, что лорд Тайвин принял решение отдать им с Тирионом Хайгарден — она начнёт всё с чистого листа, от туда, где её никто не знает.
Слегка улыбнувшись, Санса посмотрела на Рикона:
— Наконец-то ты вернёшься домой!
— Да! — кивнул брат. Взгляд его потеплел, а черты лица смягчились — впервые за всё время обеда. — Арья, расскажи про Джона и Брана! — повернувшись к сестре, попросил он. Та тут же принялась рассказывать о братьях, о том, как Джон управляется на Стене, о дяде Бенджене, о маме, о переменах в Винтерфелле и том, что, наверное, там совсем скоро расцветут зимние розы, а в кадках вырастут апельсиновые и лимонные деревья, когда-то высланные Сансой из Кастерли Рок. Дядя Бринден, ни разу не бывавший у них дома, с удивлением расспрашивал про оранжерею, и про тёплые, никогда не промерзающие, даже в лютый мороз, стены. Санса тут же вспомнила, как она любила бегать по полу босиком, а септа Модрейн на неё ворчала: «Застудитесь, юная леди!» А она ей возражала: «Камень тёплый, ведь его греет вода! Он, как живой!» Рикон тут же с ней согласился, что и пол, и стены у них дома, как живые. Да и сам Винтерфелл — живой…
Они засиделись допоздна, когда Арья вернулась к себе в покои, за окнами было уже совсем темно. Тайвин, освободившийся сегодня чуть раньше чем обычно, с удивлением поинтересовался, где она так долго задержалась.
— Мы обедали все вместе — я, дядя Бринден, Санса и Рикон! — ответила Арья.
— И как? Всё хорошо?
— Да! — кивнула Арья, отдаваясь в руки служанке. Хорошо, что приехал дядя. Хорошо, что они устроили этот обед. И хорошо, что они наконец-то смогли поговорить. По началу обвинения Рикона по-настоящему испугали её, но хвала богам, всё оказалось не так страшно. Они снова семья. Он поймёт и простит и её, и Сансу. И всё будет хорошо. Арье так хотелось в это верить. Так хотелось!