Единственный, о ком не хотелось думать Тайвину — это был Тирион. Он не знал, за какие из его грехов боги снова и снова возвращали в его жизнь карлика, всякий раз подвергая его волю всё большим испытаниям. Как и в день его рождения, он мог избавиться от него, сделав так, что никто про это даже не узнает. Но он оставил его жить. Вновь признал своим сыном и поставил вровень с собой. Сделал мастером над Монетой и лордом Хайгардена, отдав им с Сансой земли Тиреллов. Тирион вновь мог носить фамильное имя их предков, словно он ничего и не совершил против своей семьи — всё вернулось на круги своя, как и годы назад… Перед мысленным взором Тайвина встало лицо Тириона и арбалет в его руках. Руки Тайвина сами собой напряглись, а сердце забилось чаще.
То ли Арья что-то почувствовала во сне, то ли он слишком сильно обнял её, но она, не просыпаясь, схватила его ладонь, что-то невнятно забормотала и вновь затихла, засопев в подушку, в то время, как под его пальцами, в глубине её тела, что-то шевелилось и толкалось. Что-то очень маленькое, похожее на крохотную ножку. Почти не дыша, Тайвин замер, прислушиваясь ко всему — к дыханию Арьи, к стуку её сердца, к жизни, которой ещё только предстояло появиться на свет, и к самому себе, чувствуя, как внутри него что-то переворачивается, ломается и крошится — словно трескаются остатки ледяной корки, которой так долго была покрыта его душа…
Ночь, опустившаяся на Королевскую Гавань, окутала дома и дворцы, так же, как и снег, укрывший всё невесомым, лёгким покрывалом. Тучи, сгустившиеся над городом, одна за другой потянулись на восток, высвобождая из своего плена луну и звёзды. Один за другим вынырнули из облаков Жеребец, Призрак, Лунная Дева, Ладья и Всадник. Покрасовавшись до положенного часа, они растворились в бесконечной вышине, уступая место дневному светилу, уже возвестившему о своём приближении. Небо на востоке полыхнуло алой зарёй, и почти сразу из-за горизонта выкатилось солнце, разгоняя остатки темноты и будя сонный город…
Сидя у окна, Арья смотрела, как снежинки, одна за другой, спускаясь откуда-то с высоты, ложатся на деревья и кусты, что во множестве росли вокруг Башни Десницы. Плывшие по бездонной синеве редкие облачка, казались ей любопытными барашками, взиравшими на Королевскую Гавань. На площади, улицы и рынки, погружённые в утреннюю суету. На крыши домов, ставшими за один день белыми. На красные печные трубы, из которых вырывался сизый дым. На сады, с деревьями, одетыми в серебристые кружева, на дорожки и тропинки со множеством следов, отпечатанных на снегу. На неспокойное, суровое зимнее море, бьющееся о скалы.
Положив руку на живот, Арья рассматривала замок, сад и город, простиравшийся за дворцовой стеной, предаваясь мечтам, о том, как всё будет, когда растает снег. Вон та тропинка ведёт к арке, где сад совсем не похож на сад, а больше всего напоминают сказочное царство. Интересно, её сыну понравится играть там? А когда он подрастёт, она научит его ездить на лошади, и они все вместе поедут на охоту. Арья живо представила их втроём под раскидистым дубом. Как Тайвин рассказывает о том, как они победили Короля Ночи, или о том, как взяли Королевскую Гавань. А, может, он поведает о Девятигрошевой войне и о других своих победах.
Неизвестно, сколько бы ещё она так просидела, если бы не Тайла, появившаяся в дверях:
— Миледи, пора одеваться!
Выбравшись из кресла, Арья послушно выполняла все указания служанки:
— Вот так, миледи!.. А теперь повернитесь! ... Руку! ... Другую! ... Присядьте! ... Встаньте!
Шелка, окутавшие Арью, были легки и невесомы. Ткань, струясь, обтекала её, словно вода в знойный день. Подойдя к зеркалу, Арья окинула себя придирчивым взглядом. Н-да, ну что тут сказать — корова в платье!
Игра цветов — винного и серого, блеск бриллиантов и рубинов на её шее и в волосах напомнили Арье далёкий тёплый вечер, когда она впервые надела нечто подобное. И впервые посмотрела на Тайвина совсем другими глазами. Как давно это было! А, порой, казалось, что только вчера. А ещё ей вспомнились другие дни и вечера, поведённые подле него. Здесь, в Красном Замке, в Утёсе, за Стеной. И их свадьба в Винтерфелле. То, как он смотрел на неё. Как улыбался ей самой настоящей улыбкой. И как она призналась, что ждёт ребёнка…
Ещё раз взглянув на себя в зеркало, Арья вышла из покоев и направилась в сторону Тронного зала. Попадавшиеся ей навстречу лорды и леди, склоняли голову в знак приветствия. Уже привычно сложив губы в улыбку, она кивала им:
— Леди Айрин! … Лорд Грегори! … Леди Инна! … Леди Линетт! …
Нырнув под своды очередной галереи, она на мгновение остановилась у окна, взглянув на сад и заснеженные кусты.
Ребёнок, зашевелившись, дал о себе знать. Улыбнувшись, Арья погладила живот. Вновь погрузившись в свои мысли, она грезила о том, как всё будет потом. Как будет играть в снежки с сыном, когда он подрастёт. А летом бегать вдоль прибоя… А ещё надо будет напомнить Тайвину про Иларио — он такой умный, и его присутствие рядом с мальчиком будет полезным…
— Это всё из-за тебя!
Вздрогнув, Арья глянула в сторону приоткрытой двери. Похоже, там кто-то ссорился. Не желая подслушивать, она готова была уже уйти, но что-то её остановило.
— Да как Вы смеете! — второй голос показался Арье знакомым.
— Смею, Алантия, смею! Если бы не Ваш длинный язык, многое сейчас было бы по-другому!
— Ах, Виола, Вам уже давно пора успокоиться и смотреть в будущее, нельзя жить только прошлым! Уж если даже Старки готовы жить в мире с Ланнистерами, то уж Редвинам и подавно не на что жаловаться! Вы — живы! Ваша дочь и племянник — живы! Оплачьте Пакстера и будет Вам! По мне, так вы ещё легко отделались!
— Алантия, право, Вы не выносимы!
— Боги всемогущие! Но, Виола, Вы поддержали Дейенерис, а расплатились за это всего лишь зерном! Многие считают, что лорд Тайвин излишне милосерден!
— Ах, Алантия, да при чём здесь зерно!
— Так это Вы из-за Хайгардена так расстроились? Ну, было бы странно, если бы лорд Тайвин не отметил заслуги своего сына-героя? И потом, леди Арья подарит ему ещё много сыновей и дочерей, а всех их нужно обеспечить наследством! С его стороны отдать лорду Тириону именно Хайгарден — мудрое решение!
— Это просто … невозможно! Дочери Эддарда Старка позабыли обо всём! Одна намерена родить ему сыновей, другая — внуков!
— Дорогая, повторюсь — хватит оглядываться на прошлое! Смотрите вперёд! Если уж на то пошло, так берите пример со Старков!
— Со Старков?! А они ещё есть, эти самые Старки? Их семью уничтожили так же, смешав с Ланнистерами, как Тайвин Ланнистер уничтожил Лёд!
— Того, что было не вернёшь! Ну, а Лёд — вот уж странная судьба! Был меч Старков — стал двумя мечами Ланнистеров. А сейчас Вдовий Плач — часть Железного Трона! А сир Джейме со своим мечом и вовсе не знамо где!
«… Тайвин Ланнистер уничтожил Лёд … Вдовий Плач — часть Железного Трона…» — тяжело припав к стене, Арья прикрыла глаза. В голове шумело, а перед глазами стояла пелена.
— Миледи? Леди Арья? …
Стив — так, кажется, звали одного из гвардейцев её охраны, напряжённо вглядывался в её лицо, явно соображая — бежать за мейстером или всё-таки подождать, пока Арья придёт в себя.
— Всё в порядке… Я хочу попасть в Тронный зал до церемонии…
— Как скажете, миледи.
Оторвавшись от стены, Арья направилась в сторону прохода, ведущего к знакомым, высоким дверям. Резные створки, распахнувшись, впустили её внутрь.
Оставив охрану у входа, она медленно шла мимо факелов-чаш, пылавших вдоль стен. Звук её шагов гулко отдавался в пустоте. Пламя гудело, запертое в переплетении железных полос. Свет, лившийся сквозь витражи окна, смешивался с желтоватыми отблесками огня, заполняя огромное пространство зала разноцветными переливами.
Чем ближе подходила Арья к Железному Трону, тем отчётливее видела яркий блеск клинка, вросшего в него навечно. Дойдя до ступеней, что вели к подножию престола, Арья замерла. Сердце её бешено колотилось, а горло сдавило так, словно кто-то душил её изнутри. Ей вспомнился меч — огромный, могучий, вечный, как сам Винтерфелл. Гладкий и ровный, он был холоден и непреклонен, и беспощаден к врагам Дома Старк — как и положено быть Льду. И вот — его не стало. Не стало уже давно, а она, Арья, этого даже и не заметила. Она видела столько раз позолоту и рубины, украшавшие оружие Томмена, перешедшее ему от брата и ни разу ничто не дрогнуло у неё в груди. Как и тогда, когда она смотрела на меч Джейме. А ведь он приезжал вместе с ним на Север, сражался при Каменной Септе! Как такое возможно?! Как?!