Выбрать главу

Сильвия хотела возразить, но он развернулся и ушёл, выбивая весёлую частую дробь каблуками щёгольских туфель.

Девушка принялась усерднее смахивать пыль со стоявшей на коленях старухи. Интересно, зачем это делать? Вроде бы, так надо. Кто-то тоже так делает. Сильвия попробовала вспомнить приехавших вместе с ней в «Забвение», но воскресила в мыслях только образ чудаковатого парня с рогами и хрустальными зубами.

Его-то она и отправилась искать, когда статуя коленопреклонённой старухи была очищена и заблестела в столбе яркого света. Рогатый парень обнаружился совсем скоро. Он весь был покрыт пылью и не двигался, стал одним из экспонатов на полке станции «Забвение».

— Так ты стал счастливее? — спросила Сильвия. Под напором острой боли, вызванной смертью, капитуляцией Малефо, она вспомнила и его имя, и признание в поезде.

Неужели лишь такое решение для своей жизни он нашёл? Забыть и забыться. Сильвия встала на цыпочки и принялась оттирать рожки, которые парень никогда не жаловал.

Девушка вдохнула пыль. Или жаловал?

Она тряхнула головой. Так ли уж важно помнить такую мелочь? Парень с рожками забыл. Стал статуей. Не счастливой, не несчастной. Просто сделанной из хрусталя.

Сильвия натирала фалды его фрака и думала, что она-то, Сильвия, и статуей быть не желает. И забывать Деда, сидящего под часами. Кто будет читать ему расписание, если она останется здесь? И Дрейка… Ни секунды! Хоть Сильвии было страшно вытаскивать засевшие в его спине осколки стекла, хоть и чувствовала себя в тот момент виноватой за то, что парню пришлось её заслонить, забывать она не желала. Что кто-то ради неё… Что?

Сильвия вяло возила тряпкой по мыску туфли безымянной статуи.

Кто-то — что?

Странные мысли.

А как умерли колибри — зачем помнить?

Фланелевая тряпочка сделала бессмысленный круг по отполированной хрустальной туфле. Можно уходить. Куда-то. Куда только — неясно. И кому вообще уходить? Сильвия захотела узнать, кто она. Шагая вниз по незнакомой лестнице, поднесла к глазам прядь чёрных волос, которых она не помнила.

Поднесла, зажав в хрустальных пальцах, которые успела забыть.

Сомнение

Станция, куда приехала группа Дрейка, была выложена зеркалами. Ключник-без-лица повторялся тысячи раз в потолке и стенах, его размноженный облик становился узором на полу. Пассажиры, из которых парень лично знал только Деда и Сета, высыпались из поезда, породили новые отражения. До того момента застывшая, по-своему красивая мозаика превратилась в хаос.

Ключник принял комичную позу — сгорбился, присел, соединив носки, а руки растопырил в стороны — и игриво тронул ногтем ближнее зеркало. Звон разбившихся стёкол полоснул острыми краями по барабанным перепонкам. Дрейк зажмурился, зажал уши руками и почувствовал, как под ним рухнул пол.

Короткое, стремительное падение оборвалось.

Ощутив, что по пояс завяз в какой-то рыхлой куче, парень открыл глаза. Его окружали вещи. И как он только ноги не переломал, упав в этот хлам? Израненную спину саднило.

Дрейк огляделся. Значит, это и есть «Сомнение»? Члены его группы точно так же барахтались среди расчёсок, кошельков, пустых бутылок, зонтов и чёрт знает чего ещё. Хуже всех пришлось Деду — он приземлился на лежавшую плашмя спинку стула и завалился набок. Дрейк потянулся, чтобы помочь, но старик остановил его жестом, а потом и словом:

— Справлюсь.

— Ага, — кивнул парень.

Цепляясь руками за ненадёжную опору, состоявшую из глиняного чайника и толстого тома в бархатистом синем переплёте, Дрейк выбрался на поверхность и сел, подобрав под себя ноги. Как и остальные из группы, парень принялся перебирать вещи. Он знал только, что нужно найти правильную. А какая была правильной? Это и предстояло выяснить.

В его руках оказалась скакалка, потом жёлтое вафельное полотенце, резиновая белочка с пищалкой, трубка с прогоревшим табаком… Сколько же здесь всего?! И жизни не хватит, чтобы перебрать. Дрейк вытащил застрявший в чёрном парике гребень, провёл пальцами по кромке зубцов. Может, это она — та самая вещь? Нет, глупости.

Парень начал смотреть, что делают другие. Женщина с перекинутой через плечо косой перебирала длинные цветные ленты, Сет подносил к глазам детский калейдоскоп. Кажется, все они, как и сам Дрейк, даже не представляли, как подступиться к задаче.

Первым поднялся Дед.

— Нашёл, — с радостью выдохнул он и продемонстрировал всем зажатые в руке часы. Точно такие же, как висели на стене вокзала, только маленькие, умещающиеся на ладони.

Перед Дедом тут же возникла дверь, он вставил часы в замочную скважину и вышел. Дверь исчезла, стоило ему переступить порог.