Но в тот день, когда произошел наш маленький инцидент в кабинете Фаины Родионовны, она в порыве чувств ударила по своему столу с такой силой, что бумаги, лежавшие на нем, разлетелись. Я, как человек воспитанный, счел своим долгом помочь пожилой женщине. Я начал собирать то, что упало, и увидел конверт, на котором было Кешкино имя и адрес. Признаюсь, у меня просто сдали нервы. Умом-то я понимал, что Кешка не мог ничего узнать, но с другой стороны, я вспомнил его пьяное бахвальство. Он говорил так уверенно… Я испугался, что такая глупая мелочь может разрушить все, к чему я так долго шел, что именно сейчас начало осуществляться в полной мере. Впереди карьера на телевидении, настоящая известность, слава, обожание зрителей, большие, очень большие деньги. И лишиться всего этого из-за того, что этому идиоту, живущему своей серенькой, заурядной жизнью, вздумалось заняться его дурацким, никому не нужным расследованием? Я даже позвонил Кешке, чтобы «разведать», что он там накопал. Собирался представиться сотрудником издательства, сказать, что нужно кое-что уточнить… Но трубку взяла его жена и сообщила, что Кешка несколько дней назад умер. Попал в аварию. Кешка погиб, но успел перед смертью подложить мне свинью, поганец. Я уже настолько накрутил себя, что начал поддаваться самой настоящей панике. Вечером я дождался пока уйдут все сотрудники. Фаина Родионовна, как я и ожидал, ушла позже других. Я надеялся, что Кешкино письмо, по-прежнему, находится в ее кабинете. Если бы я нашел конверт, и он оказался бы не распечатанным, вся эта история, так и канула бы в прошлое, на этот раз уже точно навсегда. Но я перерыл все, а ни запечатанного, ни вскрытого конверта не обнаружил. И тогда я понял, что старуха прочла Кешкино послание и забрала с собой, чтобы подготовить удар. Она была противницей моей книги. Мои жизненные взгляды возмущали ее, приводили в бешенство. Я подумал, что она, очевидно, обдумывает, как лучше поступить. Передать Кешкино письмо в руки правоохранительных органов или попытаться методом угроз просто заставить меня, что называется «отвалить» и не издавать книгу в их издательстве, а может и вовсе не издавать ее. Фактически, Кешка своей писаниной, вынес ей приговор.
–Приговор вынесли ей Вы,– жестко сказал, молчавший все время рассказа, Захаров.– Вы хотели спасти свою шкуру и пошли на еще одно убийство.
Радиоведущий пожал плечами. На лице его не было ни капли раскаяния.
–Своя рубашка, знаете ли. Человек, как и все прочие живые твари, в первую очередь, дорожит собственной шкурой. Я не желал ей смерти. Она даже вызывала у меня уважение. Такая жесткая, прямолинейная и принципиальная была тетка. Кремень, скала. Она даже в последние минуты не показала страха, хотя знала, что для нее все кончено.
Маша отвела взгляд от лица радиоведущего. Он улыбнулся.
–Вижу, милая Машенька, Вы считаете меня чудовищем. Поверьте, это не так. Я, как я уже говорил, продукт своего времени. Дитя этого мира, где или ты или тебя. Я предпочитаю первое.
–Вы не продукт своего времени. Вы сумасшедший,– сказала Маша. – Вы настолько помешаны на себе, что Вам плевать на всех остальных. Вы перешагнете через любого, лишь бы добиться того чего Вам хочется. Мне кажется, убитый Вами профессор был прав. На самом деле, Вы очень несчастный человек. Вам всегда будет мало и Вы никогда не испытаете настоящего удовлетворения, будете постоянно чувствовать, что жизнь чего-то Вам не додала.
Стрельников усмехнулся.
–Возможно, Вы правы. Как был прав и старик профессор. Но наш мир состоит из жадных ненасытных тварей, называемых человеческими особями. Мы все, подавляющее большинство, готовы пожирать друг друга, готовы на все, ради себя любимых. Вы, Машенька, идеалистка. Но оглянитесь. Вокруг Вас кровожадные хищники, без понятия о совести и порядочности. Тех, кто не попытался бы «занять место в автобусе», единицы. Они редкое исключение в этом жестоком, эгоистичном мире.– Заметив некоторое недоумение, отразившееся на лице следователя, Стрельников засмеялся.– Полагаю, если у Вас будет желание, Мария Александровна потом просветит Вас относительно истории с автобусом.