–Думаю, Владимир Владимирович, вполне переживет без разъяснения Ваших гипотетических предположений о модели поведения людей,– холодно сказала Маша. Стрельников пожал плечами. Снова расплывшись в улыбке, он лихо тряхнул головой.
–Думаю, будет вполне справедливо, так как я рассказал вам все, ничего не утаивая и не приукрашивая, ради того чтобы смягчить собственную участь, если теперь вы ответите на мой вопрос, который просто не дает мне покоя.
Захаров пожал плечами.
–Все зависит от того, что за вопрос.
Лицо радиоведущего стало по-мальчишески озорным.
–Как все же Кешка узнал, что профессора убил я?
–А он и не узнал,– следователь вновь пожал плечами. Он с вызовом посмотрел на сделавшего признание убийцу. Брови радиоведущего удивленно взметнулись вверх, а рот растянулся в широкой улыбке.
–Вот так сюрприз,– почти радостно сказал он. Казалось, вся эта ситуация его крайне забавляла.– Так что же было в письме? И как тогда Вы узнали, что это я?
Захаров взглянул на Машу.
–Письмо в редакцию прислала жена Иннокентия Абрамова. Она думала, что он пишет книгу и решила сделать для него то, чего, как ей казалось, он бы сам хотел. Фаина Родионовна не читала письмо, она отдала его мне. Если бы она не умерла, я бы даже не обратила внимания, на вложенную в него фотографию, группы студентов вместе с их профессором. А даже если бы и обратила, и узнала на ней Ваше лицо, мне бы и в голову не пришло связать Вас с убийством.
Стрельников усмехнулся.
–Как я и сказал, нельзя поддаваться эмоциям. Это всегда приводит к ошибкам, порой фатальным.– Он помотал головой. – Надо же, вечный неудачник Кешка, сам того не подозревая и на этот раз умудрился переиграть меня, одержать победу. Нужно было свернуть ему шею еще тогда.
–В любом случае, Вы несете ответственность и за его смерть тоже,– гневно сверкнув глазами, сказала Маша. – Из своей прихоти, из желания удовлетворить задетое самолюбие, Вы поломали его судьбу, пошли ради этого на страшное преступление. Вы лишили жизни двух человек. Вы помешали своему более удачливому сопернику, заниматься тем к чему он так стремился. Вы не позволили ему раскрыть себя, реализовать свой потенциал. Фаина Родионовна была права, Вы отравляете умы. Но вы также отравляете и рушите все вокруг себя, ради собственной выгоды, ради своих эгоистических желаний. Вы настоящее чудовище!
Захаров поднялся.
–Ладно, господин Стрельников, наша светская беседа подошла к концу. Прошу прощения, Мария Александровна, но нам с господином Стрельниковым пора. А Вы берегите себя.
Максим Стрельников встал и с насмешливым видом нарочито театральным жестом сложил руки за спиной. Взглянув на Машу, он с нежностью сказал:
–Знаете, Машенька, я даже не знаю, как именно я бы поступил, знай я, что письмо у Вас. Честно. Вы такое милое, трогательное создание, что даже у такого бесчувственного чудовища, как я, каким Вы меня считаете, Вы вызываете некий внутренний трепет. В мире, где полно грязи, притворства и обмана, такая искренняя чистота приводит в замешательство, заставляет относиться к ней бережно, как к нежному, хрупкому редкостному растению. Представители подавляющего большинства, обычно, бессовестно пользуются добротой и великодушием таких, как Вы, Машенька. Не позволяйте им делать этого. Постарайтесь не подпускать слишком близко равнодушных, эгоистичных, желающих проехаться за чужой счет. Держитесь от них подальше, насколько это возможно. Удачи Вам, Машенька.
–Все, оратор, пошли,– проворчал следователь. Кивнув Маше на прощание, он направился к двери вслед за радиоведущим.– На лестнице мои ребята, так что без глупостей.
Стрельников обернулся и весело посмотрел на него.
–И в мыслях не было. А то ведь, попадется среди них кто-то нервный, проделает во мне лишнюю дырку, а в мои планы это совсем не входит.
––
–Привет, извините, что задержалась? Как вы тут?– заглянув в детскую, спросила Маша. Дети, на удивление, мирно занимались каждый своим делом, без ругани, криков и каких-либо других признаков очередной крупномасштабной ссоры. Вера уткнулась в телефон. Федька играл в солдатиков. Взглянув на Машу, он подхватил с пола какую-то блестящую штуковину и с радостным криком бросился к ней.
–Мам, смотри!– в руке он сжимал прибор, похожий на компас. Латунный корпус тускло поблескивал в детской ладошке. Вид у Федьки был ужасно счастливый.
–Что это и откуда у тебя эта штука?– удивленно спросила Маша. По виду вещь была похожа на старинную и соответственно дорогую. Среди сувениров, привезенных из Питера, ничего подобного точно не было. Да и свекровь не купила бы семилетнему ребенку подобную вещь. Несмотря на все свои чудачества, она была человеком вполне разумным.