Все было, вроде бы логично. Все сходилось. И предполагаемый убийца, в состоянии полной отключки, лежал перед представителями власти, уткнувшись лицом в груду грязного рванья, сваленного прямо на полу и служившего ему постелью. Но что-то, какая-то малость, которая не вписывалась в складную вроде бы историю, не давала местному участковому, Ивану Федоровичу Левицкому покоя. Как будто свербела внутри, мешая и раздражая старого стража порядка. «Ну, сколько денег могло быть при себе у человека отправившегося гулять в лес? Ну, на сигареты или на батон хлеба, если собирался в магазин заскочить после прогулки. Да даже если бы и были у профессора при себе какие-то более-менее нормальные деньги, так он бы этим дуракам сам их отдал. Уж если их так ломало, что они на убийство пошли и даже один другого прикончил, хоть и с малолетства друзьями-товарищами были, профессор бы не отказал, пожалел бы убогих, потому, как человек был отзывчивый. Потом, может, попытался бы убедить их пройти курс реабилитации, что было бы, конечно, бесполезно, потому как люди они оба совершенно конченные, даже и слушать бы его не стали. Но то, что, в тот момент, профессор бы им денег дал это точно. Он, вон, на собственные средства детишкам библиотеку организовал в поселке. И своих книг дал, и новых купил…»
Заметив, что старый участковый ведет себя странно – переминается, пыхтит, что-то там бормочет себе под нос, следователь раздраженно спросил:
–Левицкий, что там у Вас? Что Вы дергаетесь?
–Да я это… вот, думаю… Может, не он это,– участковый кивнул в сторону зловонного ложа.
Глаза у следователя выпучились, а на бледных щеках вспыхнули алые пятна.
–Вы что, Левицкий, совсем рехнулись?
–Да, Антон Андреевич, ну с чего им профессора убивать? Если им деньги нужны были, он бы им сам дал. Он такой был, профессор-то… а они,– участковый кивнул в сторону пребывающего в глубоком наркотическом сне подозреваемого,– я ж их с детства знаю. Они с дружком, со вторым убитым, конечно, опустились, дальше-то некуда, это правда. Но никаких буйств, ничего такого за ними не водилось… Где, чего спереть, это да. Это они первые. Били их не раз за это… А такого, чтоб напасть на кого-то…
–Хватит!– рявкнул следователь. Мало того, что пришлось тащиться в этот чертов поселок, в выходной день, осматривать одно за другим, два места преступления, а теперь стоять посреди мерзкой, вызывающей тошноту квартиры, так еще и этот местный Пинкертон, и по совместительству знаток человеческих душ, несет полный бред, а он этот бред слушает. – Он и его дружок, наркоманы, Левицкий. Их действия непредсказуемы. Они не отдают себе отчет. Ради дозы мать родную на куски порежут.
–Да, но…
Глаза следователя сузились, уголок рта задергался сильнее.
–Ваша задача, Левицкий, не домыслами заниматься и теории выдвигать, а обеспечить задержание подозреваемого. Думать и разбираться, теперь, будет следственная группа. Ясно?!
–Так точно,– распрямив спину и «вытянувшись по струнке», отрапортовал участковый.
–Давайте, забирайте его и поехали. Тут дышать нечем,– скривившись, сказал следователь.
Участковый кивнул подчиненным.
–Приходько, давайте задержанного в машину.
Молоденький полицейский с отвращением посмотрел на неподвижное тело предполагаемого убийцы. Никаких признаков жизни тот, за все время пребывания сотрудников полиции в комнате, не подавал.
–Товарищ капитан, а может он тоже того… помер…
Следователь издал странный звук похожий одновременно на металлический скрежет и на рычание.
–Приходько!– гаркнул участковый. – Берите его, и в машину!
–Есть!
Нехотя, подойдя к «кровати», оба молодых полицейских брезгливо сморщились.
–Товарищ капитан, он, кажись, обделался…
Капитан, краем глаза заметив, что алые пятна на щеках следователя сменились равномерно распределившейся по всему лицу зеленью, угрожающе посмотрел на младшего коллегу и процедил сквозь зубы:
–Сейчас ты у меня обделаешься. Возьмите тряпки,– он кивнул на, валявшееся на полу, рванье, -и бросьте на сидение. Как-нибудь довезете. Или ты хочешь в душ его сводить?
Видя, что следователь направился к выходу из комнаты, капитан направился за ним. Дышать в комнате и впрямь было нечем, хотелось скорее глотнуть свежего воздуха.