Сидя в зале суда, я смотрел на человека нарушившего главную заповедь – не убий, и видел перед собой не чудовище, не безжалостного, хладнокровного убийцу, с вызовом взирающего на тех, кто судит его. Ухмыляющегося нарочито нагло и даже устрашающе, не испытывая при этом ни малейшего раскаяния или сожаления по поводу содеянного. Подсудимый не походил на опасного, дикого зверя, который, оказавшись на свободе, непременно снова сделает что-то страшное и будет при этом наслаждаться чужой болью, чужими страданиями. Этот монстр был совсем другим. Он вызывал если не сочувствие, то жалость. Он сам был жертвой.
Таких, как он, прекрасно представляет себе, каждый из нас. Мы сталкиваемся с подобными типами практически каждый день на улице, в переходе, возле подъезда. При взгляде на них, мы непроизвольно покрепче прижимаем к себе портфели, сумки, опускаем руки в карманы, хватаясь за лежащие там бумажники. Мы ускоряем шаг, стремясь побыстрее пройти мимо, оставить неприглядное, оскорбляющее нашу цивилизованность своим омерзительным видом зрелище. Мы испытываем чувство брезгливости, смешанное со страхом. Мы ничего не желаем знать о них, об их жизни. Подобные «существа», именно так мы их про себя называем, нам отвратительны. Мы не желаем соприкасаться с ними, ни коим образом. Они нам противны. Опустившиеся, конченые люди. Отбросы общества, ничтожества, пьяницы, наркоманы, негодяи, воры, убийцы. Те, кто перешел грань, оказался на самом дне и способен на все. Утратившие все человеческое твари, несущие угрозу. «Кошмар! Ужас!»– мы стараемся стереть из памяти само знание о существовании подобных людей, потому, что оно оскверняет нас, наш образ жизни, нашу благопристойность. Эти существа чужие для нас. Они принадлежат к другому миру, гнусному, грязному, отвратительному. Но при этом они нагло и бесцеремонно вторгаются в наш, подобно страшной, смертельно опасной заразе. Что с ним делать? Как оградить себя, как избавиться от этой чумы? Как обезопаситься? Ответ, снова прост. Нужно перестать создавать их.
Как и в какой момент, маленький мальчик, который, как и все остальные дети играл, лепил куличики из песка, гонял по двору мяч с приятелями, мечтал о чем-то, превратился в человека с пустотой во взгляде и внутри себя. Когда именно он стал тем, для кого не осталось абсолютно никаких желаний и стремлений, кроме одного – добыть очередную дозу, любой ценой. И ради достижения этой единственной цели он превратился в монстра, отнимающего чужие жизни. Этот путь, пройденный им к перерождению в чудовище, практически не отличается от пути всех, кто по воле судьбы находился в таких же условиях с момента своего появления на свет. Большая часть тех, кого общество отвергает, причисляя их к отбросам, к опустившимся, потерявшим человеческий облик и все представления о нравственности, начинает «катиться вниз» в тот момент, когда впервые сталкивается с равнодушием этого самого общества. То есть еще в раннем детстве. Ребенок из неблагополучной семьи почти всегда, начиная с самого невинного возраста, причисляется окружающими к разряду тех, из кого ничего толкового не получится, его судьба предрешена заранее «по праву рождения». И не стоит ждать от него ничего кроме повторения судьбы его родителей. Отец пьет, имеет судимость, мать тоже алкоголичка, значит и ребенок пойдет по их стопам. Будущий пьяница, наркоман, вор, бандит. Все. На маленьком человечке, еще даже не успевшем раскрыть свой потенциал, понять какие у него способности, какие стремления, поставлен крест. Его заклеймили, причем те, кому он доверяет, к кому тянется в силу своего возраста – взрослые люди из его окружения: соседи, родители друзей, собственные родители и родственники, воспитатели, педагоги. Еще можно остановить процесс, проявить понимание, участие, дать ребенку, возможно более трудному в воспитании, чем дети из нормальных, вполне благополучных семей, немного тепла и заботы, которых он лишен. Протянуть руку, попытаться спасти его и заодно избавить общество от появления еще одного монстра. Но, нет. Соседи, дальняя родня, отмахиваются. Если родителям плевать, пусть специальные службы им занимаются. Они должны, это их работа. И должны, и работа. Но сотрудники подобных служб, зачерствевшие, «выгоревшие» изнутри в процессе своей деятельности, а возможно, и изначально равнодушные ко всему, выполняют необходимые формальности, только чтобы можно было написать что-то в отчетах, которые от них постоянно требуют вышестоящие инстанции. Еще более равнодушные, даже не представляющие себе ни самих детей, о которых идет речь в предоставленных подчиненными отчетах, ни условий их жизни.