– Я больше не могу. – Наталья выглядела крайне усталой. – Она совсем не слушается. Всё делает наперекор. Я вконец измучилась. Забери её. Пусть она живёт у тебя.
Василия почему-то вовсе не удивила её просьба. Он сам был непоседливым ребенком, родителям досталось от него. Он понимал – Наталья на пределе. Теперь его очередь заниматься дочерью.
– Как её зовут? – негромко спросил Василий.
– Катя, – был ответ.
Он взял Катю за руку, сказал: «Идём.» И они пошли по аллее, оставив позади Наталью.
«Как же объяснить Свете, откуда у меня этот ребёнок? – сосредоточенно думал Василий. – Не могу же я привести её и ничего не объяснить. Света сразу спросит: кто эта девочка? И что я ей скажу? Моя дочь? А врать бесполезно. Если не сказать ей правду, она не позволит оставить у нас Катю. Но как только я скажу правду, придётся объяснять, каким образом у меня появилась дочь.»
Предстоящее объяснение страшило его. Тем более, что они с Катей вдруг оказались перед входной дверью в квартиру Петровского. И сейчас должно было случиться то, чего он боялся – по одну сторону открытого дверного проёма Света, а по другую он с незнакомой девочкой, держащей его за руку. В глазах жены удивление. Сейчас она откроет рот, и он услышит: «Кто эта девочка?» Сейчас…
От волнения он проснулся. Ночная темень окружала его. Светы рядом не было – она продолжала свою работу, находясь в гостиной.
Объяснение не потребовалось. Сейчас. Но Василий понимал: настанет миг, когда придется всё объяснить жене. Осознание этого вызывало в нём тоскливое, безысходное чувство. Будто медленно водили смычком по самой толстой струне виолончели.
23
Деньги способны разрешить любые проблемы. Некоторая сумма, перекочевавшая из кармана в карман, содействовала тому, чтобы Дмитрия поселили в отдельном номере, а Ирине позволили жить там же.
Санаторное существование предполагало полную повторяемость – процедуры, прогулки; прогулки, процедуры. Но каждый день Астахов работал по несколько часов, несмотря на то, что головные боли всё ещё донимали его. Последовательность вычислений неуклонно вела Дмитрия к цели, хотя он по-прежнему не знал, когда эта цель будет достигнута.
По всему выходило, что постоянных точек перехода между вселенными не могло существовать. А вот вероятность возникновения временных точек перехода пока не удавалось определить.
– Я думаю, что в момент, когда каждый из двойников находится в сходной точке своей вселенной, может произойти взаимозамещение, – со всей горячностью объяснял он Ирине. – То есть они поменяются вселенными. Вопрос в том, почему это может произойти? Есть догадка. Похоже, время от времени возникают специальные точки в пространстве, в которых возможен переход из одной вселенной в другую. Пытаюсь подтвердить это расчётами. Пока что не получается. Но я добьюсь своего.
– Добьёшься. – Ирина снисходительно улыбалась. – Немного позже. А сейчас тебе пора на процедуры.
Дмитрий безропотно встал, освобожденное им замызганное кресло озорно скрипнуло. В три шага он пересёк небольшую комнату, крошечную прихожую, оказался в коридоре. Его путь лежал на первый этаж – там находились процедурные помещения.
В конце концов, можно думать о науке, принимая расслабляющую ванну. Главное сейчас – найти вариант решения сложной системы интегральных уравнений, которая получилась у него.
Лечебный массаж не только помогал, но и доставлял удовольствие, которое отнюдь не уменьшал тот факт, что за данную процедуру каждый раз приходилось доплачивать двести рублей. Стоило ли жалеть деньги? В конце концов, ему надо было встать на ноги до наступления осени. Теперь без поездки в Штаты он не мог обойтись.
Вернувшись в номер, Дмитрий обнаружил там давнего приятеля, Хайтуна. Денис поднялся ему навстречу из единственного кресла. Их руки соединились в крепком пожатии.
– Привет, Денис, – довольно проговорил Астахов.
– Привет. Заехал тебя навестить. Представляешь, дача моих родителей тут неподалеку, километрах в пятнадцати. Как ты себя чувствуешь?
– Гораздо лучше. Но головные боли по-прежнему беспокоят. – Смущённая улыбка высветилась на лице Дмитрия. – Слушай, ты не сильно обиделся на меня в прошлый раз, тогда, в больнице. Я малость погорячился.
– Да что я, тебя не знаю? – с прощающей усмешкой заметил приятель.
– Но ты тоже хорош… – постарался оставить за собой последнее слово Астахов.