Обошлось. Доехали без проблем. Когда прощались, Астахов напомнил:
– Не забудь, спроси, кто прав, Хойл, Хокинг или Виленкин? Или никто не прав? Но если никто не прав, что тогда?
– Спрошу, – честно обещал Петровский.
2
В то самое время, когда Петровский и Астахов перемещались в направлении Тишинки, в солидном ресторане покинутого ими Центрального дома литераторов с немалым удовольствием выпивали и закусывали двое других людей. По странному стечению обстоятельств, одним из них был школьный приятель Петровского, успешный бизнесмен и политик Сергей Потапов. Теперь он стал думским деятелем, возглавлял комитет в нижней палате. Правда, комитет ему достался не тот, который он хотел и за который бился. Быть поближе к финансам, бюджету не удалось. Тем не менее, должность председателя комитета давала нужный статус и неплохие возможности в решении собственных и чужих проблем.
Вторым человеком, наслаждавшимся кухней солидного ресторана и хорошим французским вином, был весьма ответственный сотрудник администрации президента, персона, так сказать, максимально приближенная к высшему должностному лицу государства. Звали его Владислав Суриков. Прежде ему не приходилось бывать в этом ресторане. Его упросил приехать сюда Потапов. И он не пожалел. Благородная атмосфера Дубового зала понравилась ему. Кухня тоже не разочаровала. А французское вино, из тех сортов, что подороже, могло радовать в любом месте.
Суриков был красив, подтянут, достаточно молод и самонадеян до самозабвения. Недавно его хотели вытеснить из окружения президента, но он выстоял и даже укрепил своё влияние. Он продолжал определять будущее страны. Разумеется, не полностью, но в заметной степени. Так что общения с ним желали очень многие. А Потапов оказался среди тех, кому повезло.
Ели русскую закуску, включавшую в себя копчёную белугу, маринованные грибы, рулет из молодого поросёнка, блины с красной икрой, рулет из перепелки, бастурму и соленья, а также суздальские пирожки – традиционные, русские, с разнообразной начинкой. Потом потянуло на экзотику. Заказали свежие устрицы «Фин де Клер». Их подали охлаждёнными с лимоном и соусом «Минонет». Затем последовала горячая закуска – волован из улиток «Карем» с чесноком и грецким орехом. На горячее была подана телятина на кости «Дижон» с картофельным граттином с грибами, овощами и красно-винным соусом.
– Есть сведения, что до революции здесь была масонская ложа. – Потапов заглядывал большому начальнику в глаза.
– Серьезно? – позволил себе усомниться тот.
– Абсолютно точно. А какое место? Величественная геральдика и старинные балюстрады. А какая кухня? Чудненько, правда?
– Вполне пристойная кухня, – задумчиво проговорил Суриков и поднял изящный бокал, в очередной раз наполненный предупредительным официантом. Хитрый блеск заиграл в его тёмных, чутких глазах. – Выпьем за продолжение плодотворного сотрудничества администрации президента и нижней палаты парламента.
– Чудненько. Охотно выпью за это.
Очередная порция французского вина ушла на переработку. Отрезая кусок телятины, Потапов решил перейти к тому главному вопросу, ради которого вытащил сюда Сурикова. Лицо само собой приняло какое-то просительное выражение. Но Суриков опередил его.
– Вот скажи мне, кто мы? Народ, население, люди? На первый взгляд, люди. Гомо сапиенсы. Но это, пока мы спим, размышляем в туалете о смысле жизни или ванну принимаем. А как вышел человек из дома, забрался в автобус или вагон метро, влился в поток на своем автомобиле, занял рабочее место, заглянул в магазин, он уже часть населения. Ибо человек попадает в условия, когда он вынужден взаимодействовать с другими людьми. А как сломает некоторое количество людей руку на покрытом льдом тротуаре, оставит колесо в яме, потеряет работу, даст взятку чиновнику, лишится кошелька по причине воровства, окажется избитым хулиганами – это будет озлобленное население. А вот если человек вместе с другими начнёт гордиться своей страной или будет переживать за ее несовершенство, проявит уважение к власти или скажет ей о допущенных ошибках – это будет уже народ. Сло-ожно быть народом. Для этого надо на равных говорить с властью. Не каждому населению охота напрягаться, тратить время, брать на себя ответственность. Вот почему в некоторых странах население так и остается населением. Скажем, в России. – Едкая усмешка появилась на его лице. – Те, кто ругают управляемую демократию, не понимают сути происходящего. – Бокал поднялся над столом. – За то, чтобы наше население когда-нибудь стало народом.
Выпили. Потапов опять решил перейти к вопросу, который так волновал его. Просительное выражение вернулось на лицо.