– Владислав Георгиевич, разговоры насчёт того, что нашу партию будут делить, имеют под собой основание?
– А ты как думаешь? – Какими лукавыми стали тёмно-карие глаза.
– Ну… думаю, такой вариант нельзя исключить.
– Будем делить. – Суриков кивнул с той степенью сдержанной важности, которая отличает больших политиков. – Будем. На центристов и умеренно правых. Нам нужна нормальная двухпартийная система, как в Америке.
– А кому из них отдадут предпочтение, центристам или умеренно правым?
– Никому.
«Так не бывает,» – подумал Сергей, но спорить не стал. С такими, как Суриков, не спорят. Пусть он и моложе Потапова лет на двенадцать.
В общем, всё подтвердилось. Деление неминуемо. Теперь следовало выяснить, что должен сделать он, Потапов. Сергей состроил непринуждённое выражение лица.
– Владислав Георгиевич, мне куда идти, к центристам или умеренным правым?
– Сам решай, – небрежно вылетело в ответ.
– Владислав Георгиевич, – взмолился Потапов.
– Сам, сам…
Телятину сменил сыр «Тет де мойе» с виноградом и тостом с кунжутными семечками.
– Я вот что подумал. – Голос близкого к президенту человека был спокоен, весом. – Обнародование планов по замене социальных льгот деньгами определённо вызовет недовольство у населения. Надо организовать поддержку предстоящих решений со стороны ветеранских организаций. Открытое письмо президенту или, там, заявление. Доводы какие-нибудь найти. Скажем, то, что не все могут воспользоваться льготами, поэтому лучше их отменить. Поработай над этим.
– Поработаем, – с готовностью выдохнул Сергей.
Десерт Суриков отверг. Выпив кофе по-турецки, поднялся. Невысокий рост удачно скрывало изящное достоинство, присущее весьма ответственному чиновнику.
– Спасибо, всё было хорошо. Я поехал, – сообщил он. Потапов был оставлен в одиночестве.
Разумеется, платил Сергей. Ему пришлось ждать, когда принесут счёт, потом – когда снимут деньги с банковской карточки. Вслед за тем он вручил официанту двести рублей на чаевые и покинул дубовый зал.
Машина поджидала его перед входом. Заняв положенное место справа на заднем сиденье, Потапов поглядывал через автомобильное стекло на вечернюю Москву и размышлял о своём: «На кого делать ставку? На центристов? Или на умеренно правых?» От такого простенького вопроса целиком зависело его будущее. Да, выборы ещё не скоро. Но действовать надо сейчас. Времени выждать не будет. Хорошие места и возможности получат те, кто влезет с самого начала, кто займёт ключевые позиции. Вот и выходило, что от его решения зависело его будущее. А Суриков, сука, не захотел сказать, какой из двух партий отдадут предпочтение. Сволочь самодовольная. Не может быть в России две партии власти. Нет, не может.
Когда он подъезжал к дому, напомнил о своем существовании мобильный телефон, второй, предназначенный для узкого круга знакомых. Звонила Виктория, нынешняя любовница.
– Ты приедешь? – спросила она.
– Нет. Я только недавно освободился. Чудненько посидели. Но я, признаться, устал. Переночую у себя.
– Мог бы предупредить.
– Зачем? Чтобы ты пригласила кого-то другого?
– Да ну тебя к черту! – капризно рассердилась она. – Я волнуюсь, а ты гадости говоришь.
– Больше не буду.
– Завтра приедешь?
– Приеду.
– Хорошо. И давай куда-нибудь съездим на выходные. Ты обещал.
– Съездим, – сказал он, чтобы отмахнуться.
Виктория была на двадцать с лишним лет моложе. Когда они познакомились, работала парикмахером. Его финансовая помощь и знакомства помогли ей превратиться в хозяйку модного салона для собак. Стрижка, маникюр. Жены известных людей стали её постоянными клиентками и приятельницами. Пока домашний любимец получал услуги парикмахера, Виктория общалась за чашечкой хорошего кофе с хозяйкой. Кое-какая информация, прозвучавшая из уст сановных жён, оказывалась весьма любопытной для Потапова. Интересно узнать о приобретении недвижимости за границей, о предстоящем отдыхе на Багамах или об успехах отпрыска, получавшего образование в Кембридже либо в Оксфорде. Так телесные радости дополнялись несомненной пользой.
Поднявшись в квартиру, Потапов скинул официальную одежку, надел вальяжный халат. Налил себе хорошего французского коньяка, уселся в гостиной перед домашним кинотеатром. Глядя равнодушными глазами на любовные занятия героев эротического фильма, Сергей продолжал размышлять о столь важных для него вещах.
«Не ошибиться бы, – упрямо текла его мысль. – Как поступить? Кого ещё просить помочь? Тех, кто пониже, под Суриковым? Дать им денег?»