– Что произошло? – не без удивления спросил Петровский.
Наталья смотрела на него с торжественным видом.
– Я тебя поздравляю.
– Спасибо. А с чем ты меня поздравляешь?
– Я беременна. Теперь это можно сказать с определённостью. Надеюсь, ты не передумал?
– Нет. – Он обнял её, поцеловал, зашептал в ухо, словно кто-то ещё находился поблизости. – Я по-прежнему хочу ребенка. Пожалуй, дочку. Но сына тоже обещаю любить.
Она ответила ему поцелуем. Потом попросила:
– Открой бутылку.
– А вино кому?
– Тебе.
– А ты будешь мне завидовать?
Она слабо усмехнулась, чуть-чуть:
– Вовсе нет. У меня теперь другие интересы.
Василий легко справился с пробкой. Вино заполнило фужер. Подняв хрупкое стеклянное изделие за тонкую ножку, он с нежной улыбкой глянул на жену.
– Я хочу выпить за то, чтобы всё у нас получилось, как надо. Ну… прежде всего у тебя.
Вкус рубинового напитка Василий почти не ощутил. Отпив треть фужера, поставил его на полированную поверхность. Глаза неотрывно смотрели на женщину, сидевшую напротив.
«Сказать ей? – спрашивал себя Петровский. – Что даст моя правда? Если я здесь навсегда, зачем ей знать, что было прежде? А если я вернусь?.. Если вернусь, тем более нечего знать. Временное помутнение, вот и вся проблема. А если она узнает, что я, это не я…»
– О чём ты думаешь? – прервала его размышления Наталья.
– О нас с тобой… Тебе надо чаще бывать на воздухе. Давай съездим куда-нибудь на выходные. В Сергиев Посад или Владимир. А можно ещё куда-нибудь.
– Разве ты не потерял документы на автомобиль?
– Нашёл.
– Слава Богу… Давай съездим. Я согласна.
Буженина была вполне свежей и нежирной. Василий с аппетитом ел её.
– А как же твоя дочь? – раздался голос Натальи. – Ты не сможешь навестить её в субботу.
– Пропущу, – с полным ртом выговорил Петровский.
– Это нехорошо. Давай лучше возьмем её с собой?
Идея понравилась Василию. В самом деле, почему не взять Лену, если его нынешняя жена сама предложила это.
– Давай возьмём.
– Позвони.
Петровский схватился за телефон. Трубку подняла тёща. Спокойно выслушала приветствие и просьбу позвать Лену. Через некоторое время Василий услышал голос дочери.
Лена согласилась поехать с ними. Договорились, что рано утром в субботу Василий заедет за ней.
После ужина он сел за компьютер, но думал совсем не о романе. «Каков должен быть жизненный принцип? – размышлял он. – Чем руководствоваться, принимая самые главные решения? Люби Бога, люби ближнего, и делай, что хочешь. Это сказал святой Иоанн. По-моему, очень хороший принцип. Для того, кто любит ближнего. А для того, кто не любит?..»
Вечерние мысли отличаются от утренних. Утренние – энергичные, целеустремленные. Вечерние – поникшие, вялые. Им не под силу то, что могут утренние.
Дверь в кабинет распахнулась. Наталья стояла на пороге.
– А ещё ты давно не ездил к родителям, – с укором произнесла она.
– Давно, – согласился Петровский. – Но это уже на будущие выходные.
– Хотя бы позвони.
– Мы с матерью говорили неделю назад. У них всё было в порядке. – Василий глянул на часы. – Уже поздно. Завтра позвоню… Иди ко мне. – Дождавшись, когда Наталья приблизится, он притянул её за руку, посадил на колени, обнял, принялся целовать.
– Идём в спальню, – ласково прозвучал её голос.
– Тебе здесь не понравилось? – Василий начал расстегивать её халат.
– Ну… – Она будто споткнулась. – Идём в спальню.
Василий уступил ей. Она поднялась, направилась к двери, и он вслед за ней. Едва остановились около кровати, он крепко обнял её.
– Я тебя люблю, – шептал Василий.
– Приятно слышать… Ты мешаешь мне раздеваться.
Он сам принялся расстёгивать халатик, потом целовал её груди, живот. Вслед за тем было отброшено одеяло, прохладная поверхность, покрытая простыней, приняла их. Прекрасное единение состоялось вновь.
Успокоившись и выпустив, наконец, жену из своих объятий, Василий мгновенно пересёк ту грань, за которой не действовали правила физического мира, за которой могли происходить невероятные вещи. И они произошли. После долгого перерыва ему приснился добрый ангел. Он был похож на того, которого Василий видел раньше, в прежней вселенной. Петровский опешил, а потом осторожно справился:
– Ты у нас, то есть у меня… один на все вселенные?
– Один.
– Успеваешь?
– Приходится.
Следовало выяснить самое главное. Василий напрягся… Вот!