– При этом в Москве намного больше жителей.
– И что с того? – уверенно отвечал Астахов. – Москва – торговый центр. А Санкт-Петербург – столица. В Соединенных Штатах то же самое – Вашингтон гораздо меньше Нью-Йорка.
Василий согласно кивнул. И тут же пытливо глянул на Астахова.
– А кто сейчас председатель правительства?
– Голиков Егор Тимурович.
– Голиков?! – вырвалось у Василия.
– Да. – Интерес мелькнул у него в глазах. – У вас он тоже известен?
– Известен. Хотя и под другой фамилией.
– Как такое возможно? – опешил Астахов.
– Его дед Аркадий Голиков принимал деятельное участие в гражданской войне. На стороне коммунистов. Командовал полком, несмотря на юный возраст. Усмирял крестьян. Много людей загубил. А потом стал хорошим детским писателем. И выбрал себе псевдоним Гайдар. И сын его Тимур взял этот псевдоним как фамилию. Так что Егор Тимурович известен у нас под фамилией Гайдар. Именно он начал либеральные преобразования после падения советской власти в девяносто первом году. За что одни его ненавидят, а другие ценят.
– Очень интересно, – задумчиво протянул Астахов.
– А у вас Аркадий Голиков не стал детским писателем?
Астахов состроил нечто неопределенное на лице.
– Не могу сказать. Может быть стал. Но мне такое имя не известно… Не могу сказать. Я не знаток литературы.
«Слава одного переходит из вселенной во вселенную, – увлеченно размышлял Василий. – Слава другого – нет. Но всё-таки странно: внук и здесь известен, а дед не известен. Странно…»
Когда они покинули ресторан, выйдя на залитую огнями улицу, Астахов полюбопытствовал:
– И куда вы пойдете?
– Пока что не знаю. Каким-то образом надо найти, где я живу в этой вселенной. В прежней, которую я недавно покинул, Москва мало отличалась от знакомой мне. А здесь Москва – совсем другой город. Я уже был на том месте, где в двух других вселенных стоит мой дом. Здесь его нет. К тому же я не представляю, чем занимается здесь мой двойник. И где он работает.
Немного поразмышляв, Астахов поделился соображением:
– Поиски могут занять много времени. Да и как вы сейчас будете искать? Уже стемнело, ночь на носу. Поехали ко мне.
– Но… я не стесню вас?
– У нас, как полагается, есть гостевая комната. Можете совершенно спокойно воспользоваться ею.
– Ну… я согласен.
– Вот и хорошо.
Астахов повернул назад, к физическому корпусу. Там стояла его машина. Весьма красивая, со стремительными формами. Она напоминала «Крайслер».
– Что за марка? – проявил интерес Василий.
– «Руссо-Балт», пятнадцатая серия. Двигатель два с половиной литра.
– В Питере делают?
– Да, Санкт-Петербурге, и ещё в Риге есть филиал.
– В Риге? Латвия входит в состав России?
Астахов открыл дверцу машины.
– Давайте поедем, а по пути я расскажу.
Василий занял место рядом с ним. Почти неслышно заработал мотор, машина тронулась, отъезжая от тротуара.
– Страны Балтии после победы белого движения над красными попросили о независимости, и это пожелание было удовлетворено. Однако, филиал Русско-Балтийского завода остался в собственности российского государства. Позднее этот концерн стал народным.
– Что это означает?
– Он был акционирован, но так, чтобы акции раскупили широкие слои населения. В результате сейчас никто не имеет контрольного пакета акций.
Они выехали на Тверскую, повернули направо. Василий не увидел ни помпезного здания бывшего Госплана, приютившего в привычной ему вселенной Государственную Думу, ни гостиницы «Москва» с её странным, несимметричным фасадом. Здесь в окрестностях Кремля всё было другим. Но Василий опять подумал, что здешняя Москва нравится ему больше, чем та, которую он знал. В ней больше было стилевого единства, органичности. И ухоженности.
Машина въехала на Красную площадь. Слева располагалось привычное здание, которое занимал ГУМ. А справа тянулась Кремлевская стена. Василий чувствовал, что ему чего-то не хватает, и вскоре понял – здесь отсутствует мавзолей.
– А у нас рядом с Кремлевской стеной возвышается мавзолей, в котором похоронен Ленин. А точнее, мумия Ленина лежит в стеклянном гробу, и каждый может посмотреть на неё.
Астахова это несказанно удивило.
– Как?.. Просто придти и посмотреть?
– Да.
– Что за дикость? Уму непостижимо.
Василий развёл руками, состроил недоумение на лице.
– Большевистское начальство так придумало. Они же что-то вроде новой религии утверждали – веру в коммунизм. А их идол возлегал в центре столицы на Красной площади в специальном мавзолее. Между прочим, до сих пор там и лежит, и люди ходят смотреть на него, теперь уже больше из любопытства, а не от благоговения.