— Тут когда-то наши войска стояли, — сказал Генка. — Вот землянка ихняя.
— Где? — обрадованно спросил Артемка.
Не сразу разглядел он в зарослях можжевеля и золотарника развалины землянки, той самой, в которой жил командир истребительного полка и где бывал его отец. Порожки землянки давно осели, осыпались и поросли травой, бревна наката сопрели и обвалились, и только узкая дыра, похожая на барсучий лаз, вела в землянку. Над лазом, растопырив лапчатые ветки, присела молодая елочка, густо оплетенная серой паутиной, словно кокон бабочки. Артемка заинтересованно смотрел на развалины, заросшие высокой, по пояс, травой. Ничто не напоминало теперь о том времени, когда землянка служила людям, но в этом укромном уголке березовой рощицы была какая-то приманчивая сила, которая властно захватила мальчишку.
— Где-то здесь капониры должны быть, — сказал он.
— Чтой-то это? — спросил Генка.
— Такие окопы, куда самолеты ставят… Отец обещал мне показать их.
— А-а, знаю, — подхватил Генка. — Это в поле, туда теперь не доберешься, пока рожь не уберут.
Путаясь ногами в траве, Артемка полез на лоб землянки, любопытно было заглянуть в развалины фронтового жилья. Он уже выбрался к елочке, цепляясь за какие-то ветки, как вдруг Генка отчаянно крикнул:
— Артемка! Назад!
Артемка замер в испуге.
В двух шагах от него из травы поднялась острая, плоская голова змеи. Колючие, как шилья, глазки горели злобными фиолетовыми огоньками, раздвоенный язычок бешено выпрыгивал и снова прятался за кожистыми губами. За ней кто-то быстро раздвигал траву волнами.
Генка метнулся вперед и концами удочек принялся беспощадно хлестать по траве. Черной лентой вытягивая длинное тело, змея упорно поднимала голову, покачивалась из стороны в сторону, готовая к страшному броску.
— Беги! — крикнул Генка.
Мальчишки, не оглядываясь, метнулись к тропинке, прыгая через цепко хватающую за ноги траву и страшась оглянуться назад. Они мигом вымчали к ржаному полю и припустились дальше.
— Ух и страшенная!.. Я так и думал, кинется на тебя, — сказал Генка, переводя дыхание, когда они отбежали далеко от землянки.
— Откуда она взялась? Я не видел ее, — смятенно говорил Артемка. Перед его взором все еще качалась плоская и страшная голова змеи.
— В землянке живет, ясно. Она греться выползла, а тут мы. Да она не одна там, видел, как другая кинулась в траву. Вот было нарвались.
— Это гадюка?
— А ты не видел! Гадюка, кто же больше, вся черная, одно брюхо белое. А здорова, больше метра, видно, старуха. Такая куснула бы — насмерть!.. Я их страсть как ненавижу, злее нет никого на свете.
По обе стороны дороги шумит высокая рожь, остались позади зеленые, качающиеся под ветром макушки берез, но Артемка с опаской оглядывался на лесок, словно ожидал преследования змеи. Да и сама рощица теперь не казалась ему веселой и радостной, — в ней таилась страшная опасность.
— Жаль, счастливую удочку сломал, — Генка потряс обвисшими на лесках поломанными концами удилищ. — Разве ее, черта, убьешь этим, надо лозой хлестать или палкой, они ведь живучие, сразу и не сдохнет.
— Ух и напугала она меня, — изумленно сказал Артемка, все еще испытывая холодок ужаса между лопатками. — Даже ноги закаменели.
— А ты как думаешь! — подхватил Генка. — Она знаешь какая! Посмотрит в глаза, а у человека руки и ноги так и отнимутся, и хотел бы убежать, да не сможешь. Тут главное — не смотри ей в глаза, а бей чем попало.
Страх, пережитый у землянки, уже забыт, и мальчики оживленно обсуждали свое приключение.
— А ты пошел бы туда опять? — спросил Артемка.
— А чего ж! Это когда не знаешь про змею — страшно, а с палкой чего бояться.
По селу шли рядом, как в строю, нога в ногу, жаль, никто не видел, с какой возвращаются удачей. Только две девчонки, белоголовые, с помятыми бантиками в косицах, встретились по пути. Забыв о своих девчоночьих играх, они уставились на Артемку и, прижавшись плечами друг к другу, долго провожали его круглыми, по-галочьи голубыми глазами, а он, вытянувшись в струнку и сделавшись выше ростом, твердо ступал по мягкой пыли, ощущая в руке сладостную тяжесть добычи.
Возле хаты Анастасии Петровны стояла отцовская «Волга». В первый раз за все дни он вывел ее со двора, видно, ездил куда-то или собирался поехать. Только тут Артемка вспомнил, что отец приказал вернуться пораньше.
— Если отец возьмет, поедем? — спросил он.
— Спрашиваешь!
— Ты никуда не уходи, договорюсь с отцом и забегу за тобой. — Артемка неуверенно-протянул ему рыбину. — На, возьми своего карпа.