– Хм, а про Рейгана ты тоже в столе моего коллеги рассмотрел?
– Нет. Это сложнее. Не думай об этом. Ты и так узнал очень много, – серьезно сказал Владимир. – И осторожней со своими знаниями. Кстати, папочку на меня ты сжег, хвалю. Это очень разумно.
– Вовка, а ты не боишься, что в один прекрасный момент я приду не один, а с группой товарищей?
– Нет. Ты не станешь этого делать. По крайней мере, пока. Да, и не советую. Всех моих возможностей даже я не знаю, но они открываются иногда с очень неприятной стороны. Продемонстрировать?
– Пожалуй, нет. Но очень любопытно…
Они помолчали немного. Затем Илья Николаевич продолжил:
– Володь, а вот я не пойму. Ты зачем затеял все эти игры? Вон, даже денег мне принес. Ведь я не просил. Раскрой немного свои карты. А то играешь меня вслепую. Я все-таки не какой-то хмырь болотный.
Володька глотнул остывший кофе.
– Илья Николаевич, не объяснить это в двух словах. Ты просто поверь мне. Поверь, как человеку. Пока нас объединяет маленькое дело. Ты помогаешь мне – я помогаю тебе. Вон, даже деньжат срубили. И это только начало. Да, не скрою. Я воспользовался тобой, но и ты за две недели знакомства получил от меня немало. Но так получилось! Я знаю, что ты приятель Михаила Михайловича. Он тебе намекнул, что есть вот такой странный парень, мол, поговори с ним.
А вот смотри. Не скажи тебе историк про меня, ты бы в подполковниках ходил и мучился, разбираясь в тараканах своей семьи. И неизвестно, что бы дальше было. А сейчас. Ты без пяти минут полковник и у тебя есть перспектива. И с семьей наладить и по службе продвинуться. И самое главное – будущее твое обретает вполне осязаемые очертания, а не размытый серый туман.
Подполковник кивнул.
– Мне иногда кажется, Володька, что ты гораздо старше своих лет, – сказал он, – и я никак не могу понять, все равно, цель то какая в твоих действиях? Обогащение? Так стремно в наше время богатеть, если ты не какой-нибудь бонза из партийной верхушки. Если ты пытаешься создать какую-то тайную империю – тоже не резон. Как не прячь – все равно найдут, подключат силовые ведомства, раскрутят и посадят. Все отберут. Смысл твоих действий тогда какой? Ведь явно – ты знаешь то, что другие не знают.
– Вот, – подтвердил Владимир, – в этом суть. Я не хочу тебе это говорить. Потому, что знание сломает твое восприятие, ты перестанешь мыслить, начнешь метаться и делать ошибки. А мне это не надо. На данный момент мы с тобой знакомы, и мне этого достаточно. Я немного тебя узнал, увидел твою реакцию и твои действия. Зачем мне кто-то еще? Я имею в виду вашу структуру. Да, я буду привлекать еще людей, поскольку я не смогу в одиночку решать множество задач. Но ты мне будешь помогать в этом, если захочешь. А когда настанет время – ты узнаешь все. Ну, или почти все. Когда будешь к этому готов.
– Ладно, Володь. Давай тормознемся в разговорах, – подполковник потер свои виски. – Что дальше то?
– Бери деньги, разбирайся с проблемами, и не трогай сына…
Володька шел от метро к своему дому. После расставания с подполковником он доехал до своей станции и решил пройтись пешком. Шел, раздумывая.
Где же взять людей? Он же не сможет решить все в одиночку. Ведь там, в той жизни, именно люди, которые были рядом с ним, не сплотились в трудную минуту, а наоборот – разбежались, прихватив с собой все что под руку попало. Нет, конечно, не все. Некоторые подошли и сказали прямо, что не могут работать в таких условиях. Но они подошли. Не сделали вид, что ничего не видят, а просто ушли, попрощавшись, высказав свое мнение о происходящем.
Но все равно – ушли. Не приложив даже малейших усилий для помощи. А, может быть, Володька сам виноват? Он не строил систему взаимовыручки, подчиняя себе все процессы, стараясь контролировать даже мелочи. И людям надоел такой контроль, безоглядный, тупой. Они не могли реализовать себя, не видели перспективы, и роста себя, как личности. С другой стороны, они никак не проявляли свои способности, не желали брать ответственность за принимаемые решения. Просто, тупо получать большие деньги за техническую работу.
Но как? Как доверить людям кусок ответственности, если в трудную минуту они бегут без оглядки, думая, что есть дядя, который в случае неудачи получит все шишки, а они пересидят неудачу в укрытии? А потом, отряхнувшись, вылезут и спросят: – Ну, как, все закончилось?
И как разглядеть в человеке это? Да никак. Только ситуация на грани выживания, на тонкой острой полоске лезвия разделительной черты между жизнью и смертью может прояснить кто есть кто.