Короче говоря, если литературная и эзотерическая деятельность Нодье должным образом вписывается в наше исследование, другой аспект его личности — его постоянная принадлежность к различным тайным обществам — поражает еще сильнее. Действительно, известно, что с 1790 г., в возрасте десяти лет, он входит в группу филадельфийцев и что в 1793 г. он основывает другой кружок, может быть, связанный с предыдущим, который принимает самых непримиримых врагов Наполеона. В библиотеке Безансона находится неизвестное эссе, написанное близким другом Нодье, которое было прочитано перед новым кружком, носящим прежнее название филадельфийцев, основанном в 1797 г. Это эссе называется «Пастух Аркадии, или Первые звуки сельской флейты».
Наконец, в 1802 г. в Париже Нодье публично признается в своей принадлежности к тайному обществу, которое он описал как «библейское и пифагорское», и в 1815 г. публикует анонимно весьма любопытную «Историю тайных военных обществ», довольно двусмысленную где неясны границы, разделяющие действительность и фантастику. Аллегории современных исторических событий, философия и практическая деятельность тайных ассоциаций, быть может, ответственных за падение Наполеона, так ловко переплетены между собой, что невозможно отличить правду от вымысла. В то время тайных обществ было множество, заявляет он там, в частности, добавляя, что одно из них превосходило все остальное, а именно: общество филадельфийцев. Связанный клятвой, он «может сообщить их социальное наименование, но только тем, кому это исключительно предназначено» Здесь явный намек на Сион, особенно в нижеследующем довольно неясном отрывке предполагаемой речи, возможно, произнесенной во время собрания филадельфийцев одним заговорщиком, заклятым врагом Наполеона: "Он слишком молод, чтобы связывать себя с вами клятвой Ганнибала; но вспомните, что я назвал его Элиасеном и что я завещаю ему охрану храма и алтаря, если я умру прежде, чем увижу, как падет с узурпированного трона последний из угнетателей Иерусалима… ".
Итак, когда Нодье опубликовал эту «Историю тайных обществ», отношение к нему резко изменилось. Теперь этим слишком многочисленным подпольным организациям вменялись в вину и вихрь революций, витавший тогда над Европой, и атмосфера страха и смущения, распространившаяся по всему континенту. Им также приписывались малейшие проявления насилия или беспорядка, ничтожнейшие необъяснимые события, наконец, их обвиняли в тайных диверсиях против государственных институтов, верований и даже основ нации. За этим последовала охота на ведьм и суровые кары, которые, будучи часто неправыми, в свою очередь способствовали умножению подрывных действий и скрытой оппозиции. Часто происходящие из чистого воображения, они поддерживали у публики настоящий психоз, который, таким образом, придавал им такое значение, от которого они были так далеки в действительности.
В реальности, достигшей размеров мифа, или в мифе, за которым надо было видеть могущественную реальность, тайные общества сыграли свою первостепенную роль в истории Франции XIX в. Во всяком случае, что касается Шарля Нодье, то он занимает в ней важнейшее место.
Вновь возникший во многом благодаря Шарлю Нодье интерес к эзотеризму продержится до конца XIX в. и достигнет своей наивысшей точки в течение последних его лет в Париже. Когда в 1891 г. Беранже Соньер находит в своей церкви в Ренн-ле-Шато таинственные свитки, Клод Дебюсси, согласно списку «Секретных досье», сменил Виктора Гюго на посту великого магистра Сиона.
Дебюсси, как нам кажется, познакомился с Виктором Гюго через поэта Поля Верлена, многие стихи которого он позже положит на музыку. Он, конечно, был членом символистских кружков, неодинаковых по своему качеству, которые тогда дополняли парижскую культурную жизнь, и когда аббат Соньер приезжает в Сен-Сюльпис, чтобы представить найденные им пергаментные свитки своему начальству, он встречается с Дебюсси через Эмиля Оффе и Эмму Кальве. В этих же кружках состоят также Стефан Малларме (его «Послеполуденный отдых фавна» будет положен на музыку Клодом Дебюсси), Морис Метерлинк, чья «меровингская» драма «Пеллеас и Мелизанда» заботами музыканта станет знаменитой оперой, и Виллье де Лиль-Адан, автор «Акселя», «розенкрейцерского» произведения и библии всего символистского движения. Дебюсси напишет либретто и для него, но в 1918 г. смерть помешает ему его закончить. Наконец, не забудем упомянуть знаменитые «вторники» Стефана Малларме, на которых регулярно бывали среди прочих Оскар Уайльд, В. Б. Йеатс, Стефан Джордж, Поль Валери, Молодой Андре Жид и Марсель Пруст.
Но если все эти кружки имели под различными названиями определенный эзотерический аспект, то со своей стороны, Клод Дебюсси посещает и другие, где он сталкивается с величайшими личностями-деятелями оккультных наук. Это такие имена, как Станислас де Гуайта, близкий друг Эммы Кальве и основатель кабалистического ордена Розы и Креста, сатанист Жюль Буа, второй друг Эммы Кальве, и Мазерс, который создал знаменитое в то время английское тайное общество «Орден Золотой Зари», и известный всем доктор Жерар Анкосс, написавший под псевдонимом «Папюс» работы о гадании на картах. Папюс сам член многих тайных эзотерических обществ, он также друг и доверенное лицо Николая и Александры, царя и царицы России, и в числе его приближенных был библиотекарь из Каркассона Жюль Дуанель. Оба они взяли на себя обязанности епископов лангедокской Неокатарской Церкви, и Дуанель объявляет себя сверх того гностическим епископом Мирпуа, который включает в себя приход Монсегюр, и Але, включающего приход Ренн-ле-Шато.