– Будешь молоко? – подходя к холодильнику, спрашивает мама и, дождавшись моего кивка, наливает мне стакан.
– Мама, меня накажут? – наконец, набравшись смелости, спрашиваю я.
– За что? – Она тянется за печеньем. – Ты сделала сегодня что-то такое, о чем я должна знать?
Я отрицательно качаю головой.
– Нет. Из-за моего предназначения. Меня накажут за то, что я его не выполнила? Я попаду в ад или во что-то подобное?
Она начинает кашлять, словно подавилась печеньем, и быстро делает глоток молока.
– Все совершенно не так, – говорит она.
– А как же? Мне дадут второй шанс? Или велят сделать что-то еще?
Мама с минуту обдумывает мои слова. И я практически вижу, как крутятся колесики в ее голове, пока она решает, как много мне рассказать. Конечно же, это бесит меня, но я ничего не могу с этим поделать. Поэтому просто жду.
– У каждого обладателя ангельской крови есть свое предназначение, – говорит она спустя, кажется, целую вечность. – Для некоторых это конкретное событие, которое привязано к конкретному времени. И тогда мы должны оказаться в определенном месте в определенный момент и выполнить задуманное. А для других… – Она переводит взгляд на руки, пока тщательно подбирает слова. – Предназначение затягивается.
– Затягивается? – переспрашиваю я.
– Да, и состоит больше чем из одного события.
Я молча смотрю на нее. Наверное, это самый странный разговор, который когда-либо случался между матерью и дочерью, пока они ели печенье с молоком.
– Насколько больше?
Мама пожимает плечами.
– Даже не знаю. Мы все разные, как и наши предназначения.
– А как было у тебя?
– У меня… – Она изящно прочищает горло. – Все тоже оказалось не так просто, – признается она.
И это все?
– Мама, ну давай, – требую я. – Хватит уже отмалчиваться.
Отчего-то на ее лице появляется крошечная улыбка, словно мама считает меня забавной.
– Все будет хорошо, Клара, – говорит она. – Ты разберешься во всем, когда придет время. Я знаю, как неприятно это слышать. Поверь мне, очень хорошо знаю.
Я пытаюсь успокоить нарастающее безумие, которое скручивает все внутренности.
– Откуда? Откуда ты это знаешь?
Она вздыхает.
– Потому что мое предназначение затянулось на сто лет.
Моя челюсть невольно падает на пол. Сто лет.
– То есть… ты хочешь сказать, что на пожаре все не закончилось?
– Я хочу сказать, что твое предназначение не заключалось в выполнении одной задачи.
Я вскакиваю на ноги, потому что не в силах усидеть на месте.
– Ты не могла сказать мне этого… ну, до пожара?
– Я не могу поделиться с тобой ответами, даже если знаю их, Клара, – объясняет она. – Если бы я так поступила, это могло бы изменить итог. Так что просто поверь: ты получишь все ответы в нужное время.
И снова в ее взгляде мелькнула грусть. Словно я разочаровала ее прямо в это мгновение. Но в ее сияющих глазах я вижу кое-что еще: веру. В ней все еще жива вера, что все в нашей жизни соответствует какому-то плану или замыслу и следует по выбранному кем-то свыше направлению. Я вздыхаю. У меня никогда не было этой веры и, боюсь, никогда уже не возникнет. Но несмотря на некоторые проблемы с взаимопониманием, я доверяю ей. В том числе свою жизнь. И дело не только в том, что она моя мама, но и в том, что она, не задумываясь, отправилась спасать меня.
– Ладно, – говорю я. – Но знай, что мне это не нравится.
Она кивает и снова улыбается мне, но отголоски печали все еще видны на ее лице.
– Я в этом и не сомневаюсь. Ты же все-таки моя дочь.
Я решаю рассказать ей о своем сне. Чтобы узнать, считает ли она это действительно важным. Вдруг это не просто сон. Что, если это видение? О моем, судя по всему, не закончившемся предназначении.
Но тут в дом входит Джеффри и, конечно же, тут же кричит:
– Что у нас на ужин?
Он всегда думает о еде. Мама отвечает ему и сразу же начинает суетиться на кухне, разогревая нам ужин. Меня поражает ее способность вести себя так, словно мы обычные подростки, вернувшиеся домой после первого учебного дня. Словно нет никаких предназначений, отданных небесами, падших ангелов, которые открыли на нас охоту, и плохих снов. Словно она ничем не отличается от любой другой мамы на свете.
После ужина я расправляю крылья и отправляюсь в «Ленивую собаку», чтобы повидаться с Такером. Добравшись до места, я стучу в окно его спальни и вижу удивление на его лице.
– Привет, красавчик, – говорю я. – Можно войти?
– Конечно, – отвечает он и целует меня, а затем быстро перекатывается через кровать и запирает дверь.