Полицейский понятливо кивнул и, тронув козырек фуражки, пожелал:
— Счастливого пути, мэм.
Она благодарно улыбнулась, завела двигатель и плавно тронулась с места. Через несколько ярдов на передних сидениях «Шевроле Тахо» раздался громкий веселый смех.
К тому времени, когда они свернули со скоростной магистрали на дорогу, ведущую в Портленд, приподнятое настроение Макса в корне изменилось. Он заметно помрачнел и умолк. Алекс же рассеянно осматривалась по сторонам в поисках гостиницы. Они провели в пути пару дней, и она очень устала. Ей хотелось помыться, перекусить и выспаться в нормальных условиях.
— Здесь поверни налево, — сухо скомандовал хранитель.
— Ты уверен? — уточнила она и, не дожидаясь подтверждения, крутанула руль. Внедорожник, накренившись, быстро развернулся. Почти сразу, через двести ярдов, они разглядели церковь. Не заметить ее было невозможно. Она словно возвышалась над остальными зданиями.
— Что за черт?! — воскликнула Алекс от удивления.
Церковь была большая, белокаменная, щедро украшенная куполами и крестами.
— Это она? — осведомилась подопечная, припарковав внедорожник напротив здания.
Макс неопределенно кивнул.
— Хочешь зайти внутрь? — она открыла дверцу и выскользнула из автомобиля. Обведя восхищенным взглядом здание, вошла в святую обитель.
Девушка с ангелом-хранителем не спеша шли по проходу. Старинные иконы, украшения и церковная утварь поблескивали в полумраке. Чувствовался слабый запах благовоний, по-видимому, сохранившийся еще с дневного богослужения. Прихожан в церкви было немного, лишь кое-где, на большом расстоянии друг от друга, сидели несколько человек. Внимательно осмотрев всех присутствующих, Алекс остановила взгляд на священнике, который, стоя к ним спиной, сосредоточенно готовился к вечерней службе. Внезапно он обернулся, словно почувствовал их присутствие. Близоруко щурясь, седовласый старик пытливо всматривался в приближающихся чужаков. Один из них показался ему удивительно знакомым, но в сумраке он не мог разглядеть его достаточно хорошо. Он сделал несколько шагов навстречу и вдруг, ни с того ни с сего, пал на колени.
— Вы вернулись, …вы, — заговорил старец дрожащим голосом. — Я столько лет ждал вашего возвращения.
Такая реакция поразила Алекс. Она с немым вопросом в глазах повернулась к Максу, но тот лишь пожал плечами.
— Что с вами, преподобный Джонс? — прокричала подбежавшая к нему женщина. — Вам плохо?
— Все в порядке, дитя мое, все в порядке, — пробормотал старик, стараясь ее успокоить. По его щекам потекли слезы.
— Помогите! — прокричала она, упав рядом с ним на колени, и, подняв глаза, обвела возмущенным взглядом редких прихожан. — Ну помогите же! Человеку плохо!
Священник попытался отвести ее руки от себя, остановить ее.
— Встань, старик, — проронил Макс, с опаской оглядываясь по сторонам. Случившееся привлекло внимание хранителей. Они, как и их подопечные, с нескрываемым любопытством наблюдали за происходящим.
— Вы останетесь на вечернюю службу? — осведомился старец с мольбой в голосе, поднимаясь.
— Конечно! — воскликнула женщина.
— Нет, но я вскоре вернусь, — сухо ответил хранитель, развернулся и направился к выходу.
Ранним утром, еще до рассвета, Алекс сквозь сон почувствовала на губах поцелуй. Кто целовал ее, не вызывало сомнений.
— Алекс, любимая, — прошептал он, — просыпайся.
Ее ресницы дрогнули, глаза открылись, взгляд медленно скользнул к окну. На улице было еще темно.
— Который сейчас час?
— Начало шестого.
— Почему так рано?
— Я хочу поскорее разобраться с этой ситуацией.
— Хорошо, — нехотя согласилась она, потирая глаза. — Доброе утро.
— Доброе утро, — ответил Макс, ласково погладив ее по щеке. Она потянулась вслед за прикосновением и поцеловала его в губы. Поцеловала с такой нежностью, что ему стоило невероятных усилий прервать поцелуй.
— Алекс, — взмолился он шепотом.
— Ну ладно, ладно, встаю! — недовольно проворчала Алекс, вылезла из постели и пошлепала босиком в ванную.
Священник сидел на скамье, повернувшись лицом к входу, когда вошел тот, кого он ждал. Его уставшее лицо осунулось, а вокруг глаз залегли темные тени. Было очевидно, что он не спал прошлой ночью.
— Мы могли бы где-нибудь спокойно поговорить? — осведомился Макс, приближаясь.
— Если вы не против, мы можем пройти в мой кабинет.
Хранитель согласно кивнул, взял Алекс за руку, сплетя пальцы, и пошел следом за преподобным Джонсом. Священник открыл дверь, посторонился, и, пропустив их внутрь, закрыл ее за собой, повернув ключ в замке.
— Отчего возник пожар? — поинтересовался Макс, осмотревшись. Комната была очень скромно обставлена: письменный стол, книжный шкаф, стул и кресло. Повсюду лежал тонкий слой пыли.
— Я не знаю. В газете писали, что это был поджог.
Ангел пристально посмотрел на него:
— Тебя здесь не было, когда это случилось?
— Не было, — печально вздохнул старец. — Я узнал из газет о случившемся и сразу же приехал сюда, чтобы увидеть вас, но опоздал.
— Опоздал?
— Да, вы исчезли. Местная полиция искала вас, но безуспешно.
— Зачем искала?
— Вы же были единственным выжившим свидетелем. После вашего исчезновения полиции пришлось основательно повозиться с доказательной базой против Дэвида Мойера. Впрочем, как оказалось позднее, имя, коим он представился, было ненастоящим. В картотеке он не числился, документов при себе не имел. Орудие убийства, как ни старались, тоже не нашли. Разумеется, возмущению местных жителей не было предела, но оно длилось недолго. Мойер вскоре умер.
— Как он умер?
— Повесился в камере предварительного заключения.
— Повесился?! — Макс не смог скрыть своего удивления. Такого ответа он никак не ожидал.
— Вы не знали?
— Нет, — коротко бросил он и вдруг задал вопрос, совершенно не относящийся к делу. — Где твой хранитель?
— Погиб.
— Вот как… когда?
— Вы ничего не помните, — с горечью в голосе констатировал преподобный.
В подтверждение его слов Макс отрицательно покачал головой.
— Меня зовут Маркус.
Что-то в его имени внезапно возродило нечто знакомое, перенося хранителя в прошлое, далекое прошлое, но воспоминания ускользнули, растворившись во тьме.
— Это случилось много лет назад в Далласе, — начал рассказывать старик, — когда я был ребенком. Я проснулся среди глубокой ночи. Долго не мог понять, что же разбудило меня. Прислушался, но ничего не услышал. В доме было тихо, темно и зябко. Холод пробирался под одеяло. Укутавшись поплотнее, я снова постарался заснуть, но не смог. Пролежав долгое время без сна, мне захотелось пить, и я отправился на кухню. Спустившись вниз по лестнице, обнаружил, что задняя дверь распахнута настежь, и в дом с леденящей зловещей силой врывается беспощадный ветер. Машинально потянулся к выключателю. Вспыхнул белый свет, и я увидел кровь. Она была повсюду: на полу, на стенах и даже на потолке. Мама лежала возле стола с перерезанным горлом. Отец находился на полу с проломленной головой, прислонившись спиной к холодильнику. Рядом сидел брат, уткнувшись лицом в стол, и, казалось, спал. Только внимательно приглядевшись, я заметил тонкую непрекращающуюся струйку крови, стекающую на пол. Я заплакал. От боли, потери и страха. Вдруг в открытую дверь, мимо меня, пролетел клинок и с хрустящим звуком вонзился в стену. Следом вошел незнакомец. Он подошел ко мне, присел на корточки и заговорил со мной, а я, скованный ужасом, стоял на месте и боялся пошевелиться.
Макс слушал старика, и неожиданно обрывки воспоминаний нахлынули на него. Он вспомнил белокурого мальчишку, стоявшего босиком в крови среди трупов. Вспомнил, как присел на корточки перед ним и спросил: «Как тебя зовут, малыш?».
— Я ответил ему, что меня зовут Маркус, — не останавливаясь, продолжал священник…