— Нет, нет! …Вы не можете, — в страхе пробормотал Уолтер.
— Можем. Еще как можем.
— Не надо… прошу вас, не надо! — в панике закричал он.
— Ты сам виноват, — презрительно пробормотал Микки.
Уолтер обратил взор к Максу. Его рот исказила гримаса, во взгляде застыло отчаяние:
— Останови их, умоляю!
Трибун хмуро молчал, исподлобья наблюдая за ним своими проницательными серо-голубыми глазами. Целеры окружили Уолтера, и один из них взял его за плечо.
— Не трогайте меня, — его голос срывался от бессилия. — Не трогайте!
— Давай расправляй, — холодно приказал Микки.
Уолтер попытался дернуться, чтобы сбежать, но пальцы Ллойда, сжавшие его за предплечье, не позволили ему двинуться с места. Чувствуя абсолютную беспомощность и безысходность, он обреченно расправил крылья, которые тут же отсекли быстрыми, точными движениями. Невольно брызнули слезы горя и стыда. Не в силах сдержать страдания, Уолтер зарыдал.
— Макс! — громко позвал Микки, отчаянно пытаясь найти в себе силы не добивать предателя. — Что теперь?
— А теперь оставьте нас, — велел трибун.
Микки сердито стиснул челюсти, но послушно побрел к выходу.
— Это ко всем относится! Проваливайте! — провожая взглядом друга, рявкнул Макс.
Когда все целеры удалились, трибун повернулся к Уолтеру.
— Я не хотел предавать тебя, — тихо, с дрожью в голосе прошептал тот.
— Я верю, — на лице Макса появилось выражение муки.
— Хочешь знать, почему я так поступил?
— Нет, Уолтер, — трибун подошел и опустился на корточки рядом с ним, — не хочу.
— А чего ты хочешь? — леденея от ужаса, осведомился он.
— Всего лишь преподать тебе урок, — Макс мокнул палец в лужицу крови, медленно расползающуюся под Уолтером, и провел багровую линию по его щеке, оставляя длинный глубокий шрам. — Впредь, что бы ты ни попытался сделать, ты всегда будешь задумываться о последствиях своего выбора.
Страшная боль пронзила каждую клетку его помеченной плоти, безжалостно раздирая кожу. Уолтер дико заорал, соленые слезы немилосердно обожгли израненное лицо. Чувствуя, как его охватывает безумие, он повалился на бок. Макс резко поднялся и направился к выходу, оставляя Уолтера корчиться на полу.
Микки стоял, приложившись ухом к двери, и внимательно слушал, что происходит в церкви.
— Ну что там? — заинтересованно спросила Челси.
Он обернулся к ней, но не успел вымолвить и слова, как она рухнула на каменный пол, рассеченная пополам неведомой силой. Горячая кровь брызнула ему в лицо. Крупные рубиновые капли стремительно поползли вниз, сливаясь между собой в единый поток. В его карих глазах застыло абсолютное непонимание происходящего. Он так растерялся, что не мог сдвинуться с места. Все что он мог сделать, так это беспомощно наблюдать, как целеры, сраженные невидимыми нитями, один за другим замертво падают наземь.
— Где ваш трибун? — раздался властный, резкий, требовательный голос.
Плечо целера обожгло болью, вернув к жизни его инстинкт самосохранения.
— Где Макс, я тебя спрашиваю?! — прохрипела пожилая женщина, внезапно появившаяся перед ним.
Он криво усмехнулся, ощутив металлический вкус чужой крови на своих губах:
— А тебе, не все ли равно, от чьей руки сдохнуть?
В его руках стремительно появился лук. В долю секунды он натянул тетиву со стрелой до самого предела, коснувшись оперением уха.
— Стреляй! — истошно прокричал Бастер, и в то же мгновение его голова покатилась по ступенькам вниз.
Микки оскалил зубы, замер на миг, прицеливаясь, и, разжав пальцы, выпустил стрелу.
Последнее, что помнил Макс – это удар по голове, когда он открыл дверь церкви и увидел трагическое зрелище. Теперь же, он лежал на больничной койке с невыносимой головной болью. Рядом стоял офицер полиции и что-то скрупулезно записывал в блокнот.
— И что я здесь забыл? — недовольно пробормотал Макс.
Полицейский поднял глаза:
— Как вы себя чувствуете?
— Нормально.
— Позвать врача?
— Спасибо, не нужно.
— Значит, вы можете отвечать на вопросы?
— Вполне.
— Вы помните, как вас зовут?
— Макс.
— А дальше как?
— Браун, — сказал он первую фамилию, что пришла на ум.
— Род занятий? — спросил сержант, делая записи в блокноте.
— М-м-м… фокусник.
— Семейное положение?
— Холост.
— Где проживаете?
— В Нью-Йорке.
— Что вас привело в Портленд?
— Искал сослуживца.
— Как его имя?
— Джейсон Макговен(6).
— Проверим, — многозначительно проговорил офицер полиции, косо поглядев на Макса, нагло усмехнувшегося в ответ.
— Обязательно с ним побеседуйте.
Полицейский, недовольно вздохнув, сунул карандаш в блокнот:
— Что произошло в церкви?
— Что произошло в церкви? — зачем-то повторил Макс. — Не знаю. Я поднялся по ступенькам, открыл дверь и столкнулся в проходе с каким-то парнем.
— Что потом?
— Потом почувствовал удар по голове. Очнулся уже здесь, в больнице.
— Негусто, — раздосадовано буркнул сержант. — Как он выглядел, помните?
— Белый. Молодой, двадцать – двадцать пять лет. Рост, примерно, пять футов девять дюймов, темные волосы, свежий шрам на левой щеке.
Лицо полицейского озарилось улыбкой:
— Сможете его опознать?
— Да, конечно. А что, уже поймали?
— Ну, этого преступника было легко поймать. Всегда бы так. Запыленный и окровавленный, он бесцельно бродил по улице…
Дверь в палату распахнулась, и внутрь ворвалась старушка семидесяти лет.
— Макс, сынок, что с тобой?! Что случилось? — завопила она истошным голосом, но тут же осеклась, увидев полицейского.
— Сынок? Скорее внучок, — подумал про себя трибун и усмехнулся.
— Здравствуйте, — подчеркнуто вежливым тоном произнес сержант. — Вы кто?
Она уперла руки в бока и метнула на него свирепый взгляд:
— Я его мать! А вот вы кто?! Что здесь происходит, я вас спрашиваю?!
Полицейский почему-то прижался спиной к стене и мелкими шажками стал продвигаться на выход, предоставляя им возможность остаться наедине.
— Прошу прощения, я оставлю вас на минутку, — бросил он и торопливо выскользнул за дверь.
— Зачем пожаловала, Ви? — спросил Макс, недоверчиво сощурив глаза.
— Э-э-э… пришла проведать доблестного трибуна.
— Это так мило с твоей стороны, — сказал он с таким нескрываемым презрением, что Ви показалось, будто ей влепили пощечину. — Только вот, с каких пор ты стала такой заботливой?
— Сынок, я всегда была такой, — она попыталась пошутить, но получилось довольно глупо.
— Даже так? — уголки его губ дрогнули в насмешке. — Так это ты сегодня одарила своей заботой целеров?
Ви, озадаченная его вопросом, несколько секунд молчала, пытаясь найти себе приемлемое в сложившейся ситуации оправдание, но не смогла. Она пожала плечами, принимая поражение, и, тихо промолвила:
— Мне жаль, что пришлось так поступить с вами, …действительно жаль.
На его лице отразилась боль. Он некоторое время испытывающее смотрел на нее, затем с горечью в голосе проговорил:
— От кого, от кого, а от тебя я никак не ожидал измены.
— Все совсем не так, как кажется! — раздраженно воскликнула она.
— Тогда объясни, — его выражение лица не изменилось, — зачем ты ликвидировала всю команду, если все не так, как кажется?
— Я не могу.
— А сможешь пояснить, как я оказался здесь?
— Скорая привезла.
— Это я и без тебя понял, — Макс неприязненно скривился. — Почему я нахожусь в человеческом обличии? Не помню, чтобы принимал его.
— Решила воспользоваться ситуацией, — она надменно повела бровью, — раз уж Уолтер устроил пожар в церкви. Думала, так быстрее получится прикончить тебя.
Из его груди вырвался нервный смех:
— А вам, как я посмотрю, милосердия не занимать.