Оккультист, для которого "истинная гениальность является синонимом самосущего и бесконечного разума", отраженного более или менее верно человеком, не может найти в современных определениях этого понятия чего-либо, приближающегося к его точному значению. В свою очередь, эзотерическое истолкование теософии, конечно, воспринимается с насмешками. Сама идея о том, что каждый человек, имеющий "душу" внутри себя, является носителем гениальности, покажется в высшей степени абсурдной даже для верующих, а материалист вообще обругает ее как "грубое суеверие". Что касается мнения народа ? единственного, которое можно рассматривать как более или менее корректное, поскольку оно является чисто интуитивным, ? то оно вовсе не будет принято во внимание. Тот же самый эластичный и удобный эпитет "суеверие" будет еще раз использован для того, чтобы объяснить, почему до сих пор никогда не было признанного гения ? того или иного рода ? без определенного вмешательства судьбы, фантастического и часто сверхъестественного, без историй и легенд, связанных со столь уникальным характером, следующих за ним и переживающих его. И все же только безыскуственные и так называемые "необразованные" массы, именно потому, что у них отсутствует софистическое мышление, чувствуют, приходя в контакт с необычным характером, что в нем есть что-то большее, чем просто смертный человек, состоящий из плоти и интеллекта. И ощущая себя в присутствии того, что в большинстве случаев всегда скрыто, чего-то непостижимого для их здравого смысла, они испытывают то же самое благоговение, что и народные массы в древности, когда их фантазия, часто более безошибочная, чем цивилизованный разум, создавала богов из их героев и учила:
Слабого ? подчиниться, гордого ? преклониться
Пред силами незримыми и их превосходящими...
И это называется сейчас Суеверием...
Но что такое суеверие? Верно, что мы опасаемся того, что мы не можем ясно объяснить себе. Подобно детям в темноте, мы все ? образованные так же, как и невежды ? склонны населять эту темноту призраками нашего воображения; но эти "призраки" не являются для умного человека доказательством того, что эта "темнота" ? другое название неразличимого и невидимого ? не содержит на самом деле ничьего присутствия, кроме нас самих. Таким образом, если в своей крайней форме "суеверие" ? это злой рок, вера в нечто, находящееся выше и вне наших физических чувств, однако это также скромное признание того, что во вселенной и кругом нас существуют вещи, о которых мы не знаем ничего. В этом смысле "суеверие" становится не неразумным ощущением, наполовину чудесного, наполовину страшного, смешанного с восхищением и уважением, или же с ужасом, в зависимости от требований нашей интуиции. И это куда более разумно, чем повторять вместе с чересчур учеными ослами, что нет ничего "в этой темноте", и что здесь не может находиться что-либо, поскольку они, эти "мудрецы", не смогли обнаружить его.
E pur se muove [И все-таки она вертится]! Там, где есть дым, должен быть и огонь. И там, где есть пароход, должна быть вода. Наше утверждение покоится лишь на одной вечной аксиоматической истине: nihil sine causa [нет ничего беспричинного]. Гений и незаслуженное страдание доказывают наличие бессмертного Эго и реинкарнации в нашем мире. Что касается всего остального, то есть поношений и насмешек, с которыми встречаются такие теософские доктрины, то Филдинг (также гений своего рода) уже ответил за нас больше века назад. Никогда не говорил он большей истины, чем в тот день, когда написал: "Если суеверие делает человека глупым, то скептицизм делает его безумным".
"Люцифер", ноябрь 1889 г.
*Период одной полной манвантары, состоящей из семи циклов.
*Абсолютно теургический, масонский и оккультный термин. Используя его, Павел обнаруживает себя как посвященного, имеющего право посвящать других.
Е.П. Блаватская
КАББАЛА И КАББАЛИСТЫ*
в конце девятнадцатого столетия
Универсальные устремления, особенно когда их подавляют и препятствуют их свободным проявлениям, умирают, но возвращаются вновь с удесятеренной силой. Они являются циклическими, как и любой другой природный феномен, будь он ментальным или космическим, универсальным или национальным. Запрудите реку в одном месте, и вода проложит себе дорогу в другом и прорвет его подобно стремительному потоку.
Одним из таких универсальных стремлений, быть может наиболее сложным из них, является желание достигнуть неведомого; неискоренимое желание проникнуть за поверхность вещей, жажда знания о том, что скрыто от других. Девять детей из десяти разбивают свои игрушки для того, чтобы увидеть, что у них внутри. Это врожденное желание, и по форме оно подобно Протею. Оно вырастает из нелепого (или скорее предосудительного) до возвышенного, ибо оно ограничивается нескромным любопытством и подглядыванием в тайны своих соседей, в необразованном человеке, и оно распространяется в человеке культурном на любовь к знанию, которая, в конце концов, приводит его к вершинам науки и наполняет Академии и Королевские институты учеными людьми.
Но это относится к миру материи. Человек, в котором метафизический элемент преобладает над физическим, продвигается благодаря этому естественному устремлению в направлении мистического, того, что материалист предпочитает называть "суеверием сверхъестественного". Церковь, хотя и одобряющая наши устремления к священному, ? конечно, лишь в определенных теологических и ортодоксальных направлениях, ? осуждает, в то же самое время, желания в человеке к тому же самому, если его практический поиск отклонился от ее собственного пути. Память о тысячах неграмотных "ведьмах" и о сотнях ученых алхимиков, философов и других еретиков, которых пытали, сжигали, и убивали различными способами в течение средних веков, остается как вечное присутствующее свидетельство этого произвольного и деспотического вмешательства.
В нашем веке и слепо верящая церковь, и все отрицающая наука, выступают против тайных наук, хотя обе они верили в них и практиковали их ? особенно каббалу ? в совсем недавний период истории. Одна из них говорит сегодня: "Это от дьявола!", а другая, что "дьявол есть творение церкви и постыдное суеверие", короче говоря, что не существует ни дьявола, ни оккультных наук. Первая забывает, что она публично провозгласила менее 400 лет тому назад еврейскую каббалу величайшим доказательством христианских истин;* вторая забывает о том, что все наиболее выдающиеся люди науки были алхимиками, астрологами и магами, чему свидетельством Парацельс, ван Гельмонт, Роджер Бэкон, и т. д. Но последовательность не является добродетелью современной науки. Она религиозно верила во все то, что ныне отрицает, и отрицала все то, во что сейчас верит, от кровообращения до силы электричества и пара.
Такое внезапное изменение отношения к этим двум силам не может воспрепятствовать естественному ходу событий. Последняя четверть нашего века отмечена удивительным всплеском оккультных исследований, и магия вновь ударяет своими могучими волнами о скалы церкви и науки, которые медленно, но верно подмываются и разрушаются ими. Любой человек, естественный мистицизм которого толкает его на поиски сочувственного взаимодействия с другими умами, удивляется, обнаруживая сколь большое число людей не только интересуются мистицизмом в целом, но и сами являются настоящими каббалистами. Река, перекрытая и запруженная в течение средних веков, почти бесшумно текла под землей, и ныне вырывается наружу, подобно неудержимому потоку. Сотни сегодня изучают каббалу, в то время как еще пятьдесят лет назад вряд ли можно было найти хотя бы одного или двух, поскольку страх перед церковью был еще тогда очень важным фактором в жизни человека. Но столь долго сокрытый поток ныне разделился на два течения ? восточный оккультизм и еврейскую каббалу; традиции Религии Мудрости народов, которые предшествовали "падшему" Адаму, и систему древних левитов Израиля, которые наиболее искусно скрыли часть этой религии пантеизма под маской монотеизма.