Именно тогда он вновь открыл для себя Хи Ма Су. Судя по всему, она вновь появилась в порно-индустрии в возрасте около 35-40 лет. Хотя она все еще выглядела потрясающе, ему она показалась немного измученной. Ее густые, космически-черные волосы теперь были довольно длинными: ниспадая до начала ее роскошной округлой попки, ниспадая на тела мужчин и женщин, над которыми она склонялась, управляя ими. Ее грудь стала чуть менее упругой, она больше не пользовалась косметикой, ее скулы стали более отчетливыми, мягкая свежесть ее подростковых лет осталась позади. Это только делало ее более реальной для Девоя, менее похожей на хирургически или генетически модифицированных или усовершенствованных компьютером порно-актрис, которыми изобиловала сеть. Он находил ее еще более привлекательной, чем раньше, или просто сам стал старше вместе с ней, как брат, разлученный при рождении. Как бы то ни было, его страсть к ней вернулась в полную силу.
Настолько, что он искал все ее ранее не виденные им видеоролики, фотоснимки (не многие были недавними), пока не нашел в сети большую часть из них. Увы, в более иммерсивном ультранете, где можно было испытать виртуальный секс, полностью походивший на реальный, не было никаких записей с ней. Видит бог, он заглядывал туда (и по пути развлекался с другими синанскими актрисами, но они были не Хи Ма Су).
Он смотрел и пересматривал те видеоролики, которые сохранил в своей библиотеке, особенно недавно обнаруженные с более старой Хи Ма Су. Иногда он чувствовал легкий трепет, когда она смотрела прямо в камеру, словно на него. Особенно во время съемок от первого лица - он смотрел на нее сверху вниз, когда она сосала член оператора. Однако один из ее фирменных приемов - вылизывание ануса мужчины, сохраняя зрительный контакт с камерой, которую он держал. Девой находил этот поступок уродливым и унизительным; он всегда надеялся, что мужчины перед этим подмывались. Если бы она была его любовницей, его девушкой, его женой, персонажами, сыгранными ею в бесчисленных фантазиях, многократно одаренной актрисой, которой она была, он никогда бы не попросил ее сделать такое ему.
Ее глаза часто казались ему одурманенными, даже много лет назад. Ему не нравилась эта мысль, особенно если она означала, что Хи Ма Су делает все это не по собственной воле. Ему не нравилась мысль о том, что ее эксплуатируют, возможно, даже из-за страха боли. А может узость ее синанских глаз, то, как ее глазные яблоки закатывались под складками кожи, смотря вверх, заставляли ее выглядеть так?
Несмотря на то, что его возбуждали сцены, разыгрываемые ею, в тоже время они вызывали и беспокойство - эмоции мужа, который мазохистски приглашает мужчин заняться сексом со своей женой, и смотрит на это. Он чувствовал себя ревнивым мужем. Девой вполне мог бы проделать с ней то же самое, если бы у него была такая возможность, но не так грубо. Он не вцепится пальцами ей в рот, не растянет ее красивое лицо, как маску, выворачивая голову практически лицом назад, когда возьмет ее стоя сзади. Он не поставит ее босые ступни (как ему хотелось лизнуть их подошвы) себе на грудь, а потом тяжело навалится на нее, так что ее ноги будут согнуты по бокам головы. Он не сожмет в кулаках плоть ее бедер, когда будет трахать ее по-собачьи, не будет свирепо долбить ее, не будет дергать безумно за волосы, не будет тянуться вперед, хватать за челюсть обеими руками и оттягивать ее голову далеко назад. Ее анус представлял собой круглую, вечно открытую дырку, похожую на пулевое отверстие, потому что еще одним фирменным половым актом для нее был анальный секс. Что он и будет делать... но не слишком часто! Не слишком грубо!
Он не будет шлепать ее по заднице, по крайней мере, не так сильно. Он не будет кончать на ее лицо, это прекрасное лицо, как собака, метящая свою территорию. (Хотя много раз он кончал именно в тот момент, когда это делали ее любовники на видео.)
Она, похоже, не любила, когда мужчины целовали ее в губы, никогда с ними не целовалась, а когда они пытались это сделать, отворачивалась и вежливо улыбалась. Девою это нравилось. О, но он поцелует ее. Нежно. С обожанием. Это будет похоже на символический акт, который она хранила все эти годы только для него.
Когда она улыбалась одной из своих широких, немного глуповатых, довольно застенчивых улыбок, становилась заметна маленькая темная щель у основания каждого зуба. Он думал, что это ее особенность может быть связана со старой синанской привычкой чистить зубы зубочисткой - всего лишь одна из простых мелочей, вроде той единственной оспинки на лбу, которая вызвала его любовь к ней и, казалось, делала ее доступной; буквы в секретном коде, который только он мог собрать воедино и прочесть.