Честно говоря, он также был немного ошеломлен представшей перед ним картиной.
Две группы по три больничные койки в каждой стояли вдоль одной из стен, а напротив них располагался длинный рабочий стол, покрытый компьютерным оборудованием, над которым плавали перекрывающиеся голографические экраны. Некоторые из больших виртуальных мониторов показывали полосатые поля розового и белого, испещренные фиолетовыми точками, словно инопланетные пейзажи, видимые с высоты. По всей видимости это были медицинские снимки внутренних органов субъектов, лежавших на нескольких кроватях.
Хорошо одетый человек средних лет лежал на одной из кроватей с закрытыми глазами, интерфейсные диски были прикреплены к его вискам. Две кровати рядом с ним были пусты. Однако остальные три кровати заняты тремя обнаженными людьми, чьи запястья и лодыжки были скованы ремнями. Одной из них была Хи Ма Су, ее глаза тоже были закрыты, лицо расслаблено, как будто она спала или находилась под наркозом. Человек рядом с ней, тоже фиксированный и без сознания, был мужчиной-землянином, юношей лет восемнадцати. Третий обнаженный субъект - ее голова была увенчана пурпурным ирокезом с металлическим оттенком - была чум, туземная раса Оазиса. Они были людьми по строению, но отличались губами, вырезанными до самых суставов нижней челюсти. Сейчас ее челюсть была так широко раскрыта, что казалось, вот-вот оторвется. Из зияющей пещеры рта вырывались глубокие протяжные стоны. Она извивалась в своих оковах, как будто страдала от сильнейшего кошмара.
Проводница Девоя махнула рукой в сторону сложного оборудования, установленного напротив кроватей, и приятным голосом объяснила:
- Мы ввели в ее тело полчище наномитов. Джентльмен, лежащий там, был сопряжен с ними, так что он видит их глазами, так сказать, коллективно или индивидуально, как он предпочитает... пока они ползают по самым крошечным, самым укромным уголкам и трещинкам ее тела. Какое проникновение может быть более интимным? Внутри нее он может непосредственно взаимодействовать с ее телом, стимулируя ноцицепторы.
- И что это дает?
- Это причиняет боль.
Глубокий стон становился все громче, все выше, пока не превратился в продолжительный вой. Челюсть женщины-чум захлопнулась, и она заскрежетала своими многочисленными рядами коренных зубов, ее глаза зажмурились еще сильнее. Жилы на шее вздулись, пот придавал ее телу блеск в свете мониторов. Она выгнула спину над кроватью.
Проводница Тиккихотто продолжала:
- Он так же легко может доставить удовольствие. Гость в этой комнате обычно любит чередовать и то, и другое, - она снова грациозно взмахнула рукой... на этот раз в сторону Хи Ма Су. - Ну что, вы хотите войти в тело этой женщины?
- Не знаю, - пробормотал он, словно разговаривая во сне. Все это действительно было похоже на сон.
Он точно пришел сюда не для того, чтобы причинять боль Хи Ма Су. Но может ли он доставить ей столько наслаждения - нежного, ласкового наслаждения, какого она, возможно, никогда не испытывала прежде за все эти годы, принося в жертву свою плоть, - что она будет благодарна ему за это? Достаточно благодарна, чтобы желать его в своей жизни? Любить его?
Проводница наблюдала за его нерешительным лицом своими извивающимися усиками и, прежде чем он смог сказать что-то еще, сказала ему:
- Возможно, она вам больше понравится в другом месте.
Он посмотрел на нее, нахмурив брови.
- Что?
- Позвольте мне показать вам.
Они вышли из комнаты, Девой нерешительно оглядывался на объект своих поисков. Что еще могла показать ему проводница - он нашел то, что искал! - и все же пассивно последовал за ней, желая узнать, что она имела в виду.
Они вошли в другую комнату, дальше по подземному коридору, и Тиккихотто сказала:
- Она тоже здесь.
Видимо, эта новая комната была звуконепроницаемой, потому что Девой не слышал криков и мольб, пока не открылась дверь. Передняя часть комнаты была маленькой, чуть больше будки, но за ней тянулась длинная узкая секция. Стены будки были увешаны оружием на кронштейнах: разнообразные винтовки и пистолеты, силовые луки, ряд предметов, похожих на гарпунные ружья. Опрятный бородатый землянин лет тридцати, одетый только в боксеры и с наклеенными интерфейсными дисками на сосках стоял у стойки с чем-то вроде арбалета, прижатым к плечу. Он раздраженно оглянулся при их вторжении.
В дальнем конце длинной секции зала, в небольшой нише, похожая на ожившую статую, к стене была прикована обнаженная женщина с поднятыми над головой руками, она извивалась и истерически рыдала, к ее голове была прикреплена пара интерфейсных дисков. Она была чум; на самом деле, с ее фиолетовым ирокезом она выглядела точно так же, как чум, которую в предыдущей комнате пытали изнутри роем наномитов. Две короткие арбалетные стрелы вонзились в белую плоть ее живота, еще одна пронзила верхнюю часть левого бедра, - как копья пикадора или стрелы святого мученика.