На смертном одре император признал, что его несовершеннолетний сын не сможет продолжить его политику. Поэтому он дал своему верному сподвижнику Маркварду фон Аннвейлеру указание на предмет дальнейших переговоров с курией, чтобы его супруга Констанция и Фридрих от имени Сицилии присягнули на верность папе, как это делали прежние норманнские короли. Чтобы обеспечить Фридриху наследование трона в империи, необходимо было сделать папе очередные уступки и передать ему имущество Матильды, а также оккупированные части Папской области. Сам Марквард, который, видимо, был назначен регентом малолетнего Фридриха, должен был принести папе ленную клятву за управляемые им области Равенны и Анконы. Таким образом, при помощи серьезных уступок курии Генрих надеялся и после своей смерти сохранить связь между империей и Сицилией. События, последовавшие за кончиной императора, сделали невозможным осуществление этих планов.
Уже современники почувствовали, какую опасность для империи несет внезапная смерть Генриха VI. Это было самой серьезной катастрофой в истории немецкого средневековья, еще более роковой, чем ранняя смерть Оттона II и Генриха III. Придерживаясь линии своего отца, Генрих продолжал укреплять королевскую власть Штауфенов в Германии, а императорскую власть на Западе поднял на высоту, какой она до сих пор не достигала. Несмотря на распространявшееся уже повсеместно сопротивление императору, тот преодолевал его твердой рукой. Но дело императора не могло быть завершено. Когда его сломила болезнь, оно опиралось исключительно на его выдающуюся личность правителя. Его смерть активизировала те силы, которые должны были создать новый политический порядок в Германии и на Западе. Таким образом, 1197 год стал поворотным моментом в истории немецкой имперской эпохи.
Глава 49
ДУХОВНАЯ ЖИЗНЬ ГЕРМАНИИ В ПЕРИОД РАННИХ ШТАУФЕНОВ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ РЫЦАРСКОЙ КУЛЬТУРЫ В XII ВЕКЕ
Если духовная жизнь в период борьбы за инвеституру знаменовалась чертами кризиса и тревожности, то XII век несет на себе отчетливую печать духовного многообразия. Культура западного средневековья, определенная в своем развитии латинской культурой, еще раз демонстрирует многогранное богатство. Наряду с этим, впервые после заката античности, на Западе вызревает светская культура, достигающая в конце столетия своего наивысшего развития в литературе на различных национальных языках. Ведущую роль в духовных устремлениях этой эпохи всецело играет романский мир. Сильные культурные импульсы, исходящие из Франции и Италии, но частично также и из Англии, проявляются в Германии во многих областях. Однако на немецкой земле проявились и совершенно самостоятельные достижения, на которых эти влияния совсем или почти не сказались.
Историография достигает своего наивысшего расцвета в произведениях выходца из дома Бабенбергов Оттона Фрейзингенского (ок. 1111/12–1158). Его законченная в 1146 году «Chronica sive Historia de duabus civitatibus» («Хроника, или История о двух государствах») выходит далеко за жанровые рамки всемирных хроник, к которым принадлежит, и являет собой самодостаточное толкование мировой истории. Задаваясь вопросом о смысле истории, Оттон находит ключ к пониманию исторического процесса в учении Августина о двух «civitates» («градах», «государствах»). Под впечатлением мрачных событий, относящихся ко времени написания труда, хронист верит в скорое наступление конца света. В начатой в 1157 году «Gesta Friderici» («Деяния Фридриха») этот пессимизм сменился более оптимистическим настроением.
Творчество земляка Оттона, Герхоха фон Рейхерсберга (ок. 1093–1169), еще всецело питается идейным наследием церковного реформаторского движения, программу которого он намеревается осуществить даже в изменившихся исторических условиях. Поэтому и в многочисленных сочинениях, и в роли многолетнего настоятеля одного из монастырей он страстно борется против обмирщения клира и церковных злоупотреблений. Из его консервативной догматики проистекает его враждебность к ранней схоластике, одним из представителей которой в баварско-австрийских землях является, например, Петр Венский. Утонченности диалектиков он противопоставляет свое спекулятивное учение, в котором соприкасается с экзегетическим символизмом своего времени.
Представителем этого немецкого символизма XII века является, в первую очередь, Хильдегарда фон Бинген (1098–1179). В своих видениях «prophetissa teutonica» («тевтонская пророчица») дает таинственные образы сотворения мира и сил Вселенной. В вочеловечении Христа для нее восстанавливался космический порядок, которому угрожали демонические силы. Труды Хильдегарды по медицине и естествознанию позволяют понять, что с этой визионерской силой у нее соединено глубокое постижение явлений природы, а также телесных и психических процессов человеческой натуры. Обладая такой широтой взгляда, Хильдегарда принадлежит к самым выдающимся фигурам немецкой духовной жизни XII века, хотя из ее творчества очевидно, что в Германии тогда господствовала еще донаучная картина мира.
Носителем новой светской культуры, которая появляется в XII веке помимо церковной, но в тесной связи с нею, становится прежде всего рыцарство. К рыцарскому сословию принадлежал каждый, кто нес военную службу на коне в тяжелых доспехах. Сформировалась новая служилая знать, которая включила в себя первоначально различные с точки зрения земского права сословия благородных и министериалов и стала новым сословием с особыми привилегиями и притязаниями. Впервые об «ordo equester maior et minor» («сословии всадническом старшем и младшем») заговорили в Германии при Лотаре III. Однако для причисления к рыцарскому сословию недостаточно было принадлежать к какому-нибудь рыцарскому роду высшего или низшего разряда и практиковать рыцарскую профессию: требовался особый ритуал посвящения в рыцари в форме удара мечом плашмя. Рыцарская форма жизни требовала не одной только постоянной военной жизни, она, прежде всего, исключала занятия любой деятельностью, несоединимой с честью сословия.
Рыцарское сословие было явлением, характерным для всей Западной Европы, хотя его правовое и социальное положение в отдельных странах было различным. Решающим фактором его появления стала христианизация жизни воина в том значении, какое она приобрела в крестоносном движении XI века с его идеей Священной войны. Однако важным для формирования рыцарской культуры оказалось, в первую очередь, соприкосновение с миром Востока во время крестовых походов. Их результатом явилось не только расширение кругозора, но и знакомство с изысканными восточными формами жизни. Сравнение христианства с религиями Востока должно было пробудить мысль о толерантности, которая позднее отчетливо выразилась в образе «благородного язычника».
Свой исходный пункт эта новая культура обрела в Южной Франции, чья знать первой получила возможность претворить в жизнь идеал «miles christianus» («христианского воина») в борьбе против ислама на испанской земле. В Германию она пришла из Фландрии и Брабанта, а также через Бургундию и Швабию. Центрами этого рыцарского стиля жизни стали крупные дворы. Первый известный в Германии турнир, как сообщается в «Деяниях Фридриха» Оттона Фрейзингенского, был проведен штауфеновскими герцогами Фридрихом и Конрадом перед воротами Вюрцбурга.
Новый жизненный идеал способствовал возникновению собственно рыцарской этики. И хотя нельзя говорить об устойчивой рыцарской системе добродетелей в смысле строго нормативной этики, все-таки необходимо было руководствоваться в жизни определенными кардинальными добродетелями. Сюда относятся прежде всего «maze» (умеренность) — мудрое самоограничение, «staete» (стойкость) — верность себе и своим обязательствам, в то время как «zucht» (воспитанность) — понятие, объединяющее два предыдущих, — обозначало полную гармонию внутреннего и внешнего в человеке. Но рыцарь также должен был доказать наличие «ere» (чести), «triuwe» (верности), «recht» (справедливости) и «milte» (щедрости). Символ истинной рыцарственности — «hohe muot» (высокий дух, мужество). Выражением рыцарских взглядов является служение Даме, почитание замужней женщины как госпожи. Благодаря «hohe minne» (возвышенной любви) женщина из обыденной жизни возносится в почти культовые дали, уподобляется коронованной особе.