Адальберт стал первосвященником архиепископального диоцеза Магдебурга, основанного через десять дней после коронации Оттона императором. Оттон хотел, чтобы Магдебург как столица «Германского Востока» не имел границ для своей миссионерской деятельности на востоке, как явствует из сурового и лаконичного языка хартии об основании епархии: ему было поручено подчинить игу христианства народы за Эльбой и Заале. Неограниченный размах этого обязательства, которое сразу же вызвало протесты епископов Майнца и Хальберштадта, саксонских магнатов и, в конечном счете, папы римского (в 968 г. Иоанн XIII установил границу Магдебурга по Одеру), обнажает hohe Mut (большую смелость) притязаний Оттона. Нет никаких сомнений в том, что Оттон I считал ассимиляцию славян на Одере, Эльбе и Заале своей главной миссией. Сражение у реки Лех, говоря военным языком, разрядило атмосферу на юго-востоке и дало возможность сосредоточиться на севере и востоке. Риму оставалось только присвоить ему соответствующую квалификацию – сделать его императором, что делало его де-факто лордом-протектором христианского мира, и обеспечить ему поддержку папы в его тяжелых трудах по исполнению обязанностей, присущих его положению, что в случае Оттона означало ведение войн и миссионерской деятельности.
Миссионерское епископство Мерзебурга было основано как исполнение обета, данного Оттоном святому Лаврентию накануне сражения у реки Лех. Славяне сыграли выдающуюся роль в некоторых самых важных событиях его созидательных лет. В свои молодые годы он воевал со славянами в 928–929 гг., он говорил на славянском языке, высокородная славянка была матерью его сына Вильгельма. Из всего этого кажется весьма вероятным, что Оттон чувствовал личную причастность к земному и небесному благополучию славян на границах его империи. И это также было в русле саксонской традиции: саксонские магнаты, включая некоторых современников Оттона, вступили в союзы со славянскими князьями-язычниками, как это сделал Генрих II – единственный канонизированный император. Другие саксонские магнаты наотрез отказались воевать со славянами, которые были связаны с ними узами родства или брака. В возрасте шести лет Оттон III был взят на войну со славянами, чтобы воспламенить в немцах, не желавших сражаться, должную решимость.
Приняв решение покорить славян, проживавших на Эльбе до самого Одера, Оттон назначил Германа и Геро маркграфами на пограничных марках и в 948 г. основал миссионерские епископства в Ольденбурге, Хафельберге и Бранденбурге, подчинив их Майнцскому епископству. Обращение в христиан шло с помощью меча. «Германский» Бог продемонстрировал свою способность спасать посредством победы в битве. В период между 938 и 950 гг. война со славянами шла с крайней жестокостью. Видукинд Корвейский поражается способности славян, которые несли тяжелейшие потери, к восстановлению; за их поражениями часто следовали массовые повешения. «Но даже в таких условиях они предпочитают войну миру и считают все несчастья пустяком по сравнению с драгоценной свободой, так как это суровый народ, способный терпеть боль, привычный к скудному существованию, а то, что наш народ считает самым тяжким бременем, для славян своего рода удовольствие». Немецкие солдаты, воевавшие в России во Второй мировой войне, описывали способность русского народа переносить страдания почти такими же словами.
В Средние века отношения между германскими народами (особенно саксонцами) и славянами были сложными, многослойными: если была ненависть и подозрительность, то были и уважение, и даже глубокое взаимопонимание. Столкновения между различными народами на востоке были более грубыми и жестокими, чем между немцами и французами на западе. То, что на западе доходило до соперничества и споров о порядке старшинства, на востоке принимало форму острой враждебности. После 925 г. западные границы германских народов и империи оставались без изменений до конца Средних веков и даже тогда не претерпели существенных сдвигов; что касается французов, то немецкая культура была в обороне. На востоке все было иначе. Здесь, вслед за оборонительной позицией в IX в. и частично сохранившейся в X-м германские завоевание и расселение продвигались мощным толчком. Продвижение шло за счет людей, которых уже в VIII в. святой Бонифаций охарактеризовал как прирожденных рабов; он называл славян «вонючим и презренным народом». Веком позже аббат Эйгил Фульдский повествует, как другой аббат – Стурми – в VIII в. увидел славян, купавшихся в реке Фульде, и отпрянул от отвращения из-за смрада, исходившего от их тел. Германцы и славяне терпеть не могли «запах» друг друга; у американских негров и южан были такие же трудности. В 981 г. один крещеный славянский вождь захотел, чтобы его сын, находившийся с германским войском в Италии, женился на племяннице саксонского герцога Бернгарда II. Маркграф Дитрих не одобрил это: «Нельзя отдавать женщину из своего рода собаке».