Папская власть, по его словам, когда-то была украшением церкви; теперь она докатилась до невежества, преступлений и бесчестья. Зачем епископу, достойному своего звания, склоняться перед ней? Арнульф Орлеанский был в дружеских отношениях с Гербертом Аврилакским, влияние которого можно уловить в этой речи. Собор начался с низложения другого Арнульфа – архиепископа Реймсского. Следующим священником этой столь желанной епархии стал Герберт Аврилакский.
На этом синоде и в кругах, оказавшихся под его влиянием, уже слышна «галльская» нотка: французские духовенство и короли демонстрируют крепкую уверенность в себе в делах с Римом и папской властью. Французские священники считали, как и считают по сей день, что они интеллектуально и духовно выше «некультурных» прелатов в Риме. В Риме боялись этих французов, как позднее стали бояться испанцев; и в Риме боялись императора. Из двадцати пяти пап римских, правивших в эпоху Оттонов, императоры назначили двенадцать из них и сместили пятерых.
Реформа церкви в период между X и XII вв. явилась результатом деятельности монастырских реформаторских движений, возникших в регионе, занятом старой Лотарингией, то есть в той середине Европы, которая интеллектуально смотрела на Францию, но имела такие тесные узы с империей. В Горз, Клюни, Сито и Премонтре (родные места для цистерцианцев и премонстратензианцев) зародились движения, которые были еще сильны в этом регионе в XII в., и от них подул свежий ветер в сторону Рима. Без этой поддержки невозможно себе представить папскую власть в том виде, в каком она была при Григории VII и Урбане II. Императоры-Оттоны, и прежде всего Оттон III, большинство европейских императоров обращались к этим реформаторским движениям в Лотарингии за помощью в осуществлении своей собственной намеченной реформы церкви.
Немецкие историки ухватились за возможность, которая представилась в 1962 г. – в тысячелетнюю годовщину Священной Римской империи (названной Римской при Оттоне II, Священной – при Фридрихе I в XII в., германской нации – в начале XV в.), чтобы обсудить проблемы, связанные с ее основанием. Подразумевало ли оно притязание на мировое господство? Или dominium mundi было просто цветистым литературным выражением (Телленбах)?
Со времен Оттона I германские короли были также и правителями королевства Италия; в 1013 г. при Конраде II они обрели третье королевство – Бургундию. Управления тремя королевствами (Германией, большей частью Италии и Бургундией) было, казалось, достаточно, чтобы сделать их правителя императором. В свою очередь, императорское достоинство, по-видимому, стало застежкой и венцом, которые скрепляли эту троицу вместе. Возникшая во времена правления Конрада II императорская канцелярия мало-помалу начала использовать термин «Римская империя» как обычное обозначение этого государственного объединения. Та же самая идея, что владычество над несколькими «королевствами» делает их правителя императором, наличествует в X в. и в Англии, и в Испании: имперская монархия означает главенство над другими королями и королевскую власть, которую усиливают победы над язычниками.
За пределами империи люди в X и XI вв. использовали термин «Римская империя» в трояком смысле: во-первых, он мог означать государство с местными территориальными границами (Рим, Папское государство, иногда Италию); во-вторых, он мог относиться к трио – Германия, Италия и Бургундия; в-третьих, он мог иметь универсальное значение, хотя оно было в основном лишено какого-либо содержания власти феодального владыки (Imperium Romanum = Imperium Christianum, то есть европейский христианский мир).
Коронация императором Оттона I в 962 г. возложила на него одно особенно важное обязательство – защиту Римской церкви (defensio ecclesiae Romanae), хотя, что означали слова «Римская церковь», не было до конца ясно. В основном они означали, что у императора есть долг по защите папы в Риме и в его Папском государстве. Именно такую защиту папы в XIX и начале XX в. (вплоть до Первой мировой войны) и имели в виду, когда обращались к императору в Вене или другим защитникам (Бисмарку, Наполеону III, даже иногда к царю) за защитой своего Папского государства.
Начиная с Оттона I должность императора оказывается постоянно связанной с папской коронацией и королевской властью над германцами. Юридическая сила обеих связей позднее подвергнется яростному оспориванию. Да и современники Оттона Великого и его преемников не позволяли, чтобы их обладание императорской короной проходило абсолютно без возражений. Возражения озвучивались не только обладателем высшего императорского звания в Византии, но и в Лотарингии, Франции, Англии и Италии. Вскоре после коронации Оттона в Утрехте говорили, что епископ Радбод, умерший в 917 г., предсказал грядущее унижение франков (то есть французов) и возвышение Германии через императорскую корону, но он же заявлял, что ни одно положение дел не продлится долго. В какое-то время перед 954 г. монах по имени Адзо (который впоследствии стал аббатом одного западнофранкского монастыря), находясь в Туле – то есть на территории империи Оттона, посвятил трактат De ortu et tempore Antichristi королеве западных франков Герберге. Адзо утверждает, что долг западнофранкских королей как истинных королей франков – укреплять уже разваливающуюся Imperium Romanum и тем самым отсрочивать пришествие Антихриста; последний император, в конечном итоге, положит свои корону и скипетр на Елеонскую гору. Немецкий аналог этого апокалиптичного французского императора появится лишь в XII в., когда монах баварского монастыря Тегернзее введет его в пьесу «Действо об Антихристе».