Внешнеполитическая обстановка в Западной Европе в середине X в. вполне благоприятствовала успеху германской экспансии. Повсюду воцарилась феодальная раздробленность. Последние Каролинги во Франции, которые имели больше, чем саксонские Оттоны, династических прав на итальянский и императорский престол, не могли об этом и помышлять, так как сами с трудом удерживали номинальную власть на французском престоле. Папство переживало глубокий упадок и не только не препятствовало немецкому вторжению, но и зачастую подавало для этого повод.
Более сложным и дискуссионным является вопрос: почему Германия в последующие столетия не пошла, подобно своим западным соседям, по пути политической централизации, а потеряла даже прежнее относительное единство и превратилась в совокупность полуавтономных территориальных образований?
В современной зарубежной историографии даются разные объяснения этой особенности государственного развития Германии. Мнения советских медиевистов по этой проблеме тоже до некоторой степени расходятся. В указанной выше работе А. И. Неусыхина существенной причиной роста территориальной раздробленности Германии называется исход борьбы за инвеституру. Мнение автора настоящей работы по этому вопросу сводится к следующему.
Установившаяся в XIII-XIV вв. в Германии территориальная раздробленность не являлась повторением классической феодальной раздробленности, пережитой другими западными странами в предшествующие столетия. Это был распад государства не на вотчины-сеньории, поставленные в иерархическую зависимость, а на обособленные территориальные образования, в которых княжеская власть распространялась на все население безотносительно к его поземельной зависимости. Это были королевства в миниатюре, со своей системой подданства и управления.
Прослеживая процесс образования территориальной власти, мы приходим к выводу, что в основе его лежали те же социально-экономические предпосылки, которые обусловили и общегосударственную централизацию: изменение форм феодальной эксплуатации, рост хозяйственных связей (хотя и не в общегосударственном, а в местном, территориальном масштабе), появление новых слоев населения, освободившихся от вотчинной зависимости и превратившихся в государственных подданных. В конечном счете проблема сводится к тому, чтобы выяснить, в силу каких обстоятельств не королевская власть в Германии стала во главе общегосударственной централизации (как это было в других странах Европы), а обособленные и по-своему централизованные территориальные владения создали князья.
Как известно, в других странах королевская власть установила свое верховенство в результате долгой и напряженной борьбы с феодальной знатью. Опираясь на отдельные группы господствующего класса и на верхушку «третьего сословия», короли победили феодальную аристократию и ликвидировали политическую раздробленность. Что же помешало германским королям последовать их примеру?
Ведь нельзя сказать, что в Германии отсутствовали те социальные силы, которые были заинтересованы в устранении засилья феодальных магнатов и в национально-политической централизации. Выше приводились факты, свидетельствующие о том, что горожане настойчиво стремились к союзу с королевской властью, но сама королевская власть не шла навстречу этим стремлениям и нередко подавляла выступления горожан в угоду князьям. Одной из главных причин столь пагубной политики германских королей являлись итальянские походы, для которых нужна была постоянная военная помощь князей. Ради этой помощи и поддержки императоры отказывались в пользу князей от своих верховных государственных прерогатив.
Таким образом, с полным основанием можно сказать, что итальянская политика германских королей создавала весьма благоприятную почву для роста могущества князей и способствовала закреплению политической раздробленности Германии. Ф. Энгельс в «Заметках о Германии» писал: «Германия, несмотря на отсутствие экономических связей, была бы также централизована, и даже еще раньше (например, при Оттонах), если бы, во-первых, римский императорский титул и связанные с ним притязания на мировое господство не сделали невозможным конституирование национального государства и не привели к растрате сил в итальянских завоевательных походах... При этом общегерманские интересы все время нарушались. Во-вторых, этому помешала система свободного избрания императора... Во Франции и Испании тоже существовала экономическая раздробленность, но там она была преодолена с помощью насилия»[98]. Далее Ф. Энгельс замечает: «Решающим явилось то, что в Германии, раздробленной на провинции и избавленной на долгое время от вторжений, не ощущалось вследствие этого такой сильной потребности в национальном единстве, как во Франции (Столетняя война) в Испании, которая только что была отвоевана у мавров, в России, недавно изгнавшей татар, в Англии (война Роз)»[99].
Итак, Ф. Энгельс называет три основных обстоятельства, способствовавших закреплению политической раздробленности Германии: итальянскую политику германских королей, утверждение принципа свободного избрания императора князьями, отсутствие для Германии внешней опасности, которая сделала бы настоятельно необходимым политическое объединение в национальном масштабе. Следует сказать, что решающим обстоятельством явились именно итальянские походы и притязания на мировое господство, из-за чего германские короли оказались неспособными обеспечить свои наследственные права на престол.
«Священная Римская империя», которая, по мнению некоторых немецких буржуазных историков (Ю. Фиккера и его последователей), якобы сплотила саму Германию, стала в действительности виновницей ее территориального распада. Германские короли, создав эту империю, надеялись превратить в орудие своей политики папство. Получилось же наоборот. Папство стало главным противником на пути императоров к европейской гегемонии и вдохновителем сепаратистских сил в самой Германии. Позиции императорской власти были серьезно подорваны в ходе борьбы за инвеституру. Папство упрочило свое господство над епископатом (особенно в Италии и Бургундии), разрушив созданную Оттоном I государственно-церковную систему. Позиции феодальной знати, в том числе и епископов, в Германии были значительно укреплены в ущерб королю и государственному единству. Временное усиление императорской власти при Штауфенах не изменило общего направления развития Германского государства от относительного единства к территориально-политической раздробленности. Императоры должны были отказаться не только от подчинения папства, но и от установления власти над немецкими князьями, заботясь прежде всего о сохранении верховного сюзеренитета над имперскими княжествами и о создании собственных значительных территориальных владений.
В этих условиях уже не могло быть и речи о какой-либо гегемонистской политике Германской империи в системе западноевропейских государств. Территориально раздробленная страна с трудом могла защитить свой суверенитет перед лицом мощных централизованных европейских монархий.
Уже во второй половине XV в. началось отпадение отдельных имперских территорий, попадавших под власть соседних государств. Используя княжеские смуты в стране, европейские государства начали вмешиваться в германские дела. Это привело к Тридцатилетней войне – первой в истории европейской войне, которая разыгралась на территории Германии. Вестфальский мир (1648) подтвердил аннексию некоторых германских территорий и узаконил сложившуюся внутри страны территориальную систему.
Такова была цена гегемонистской политики «Священной Римской империи».
Оттон I. Миниатюра X в.
Оттон II. Миниатюра X в.
Корона императоров «Священной Римской империи» (X в.)
Свидание в Каноссе. Миниатюра XII в.
Фридрих Барбаросса с сыновьями. Миниатюра XII в.
Фридрих II. Миниатюра XIII в.
Семь курфюрстов. Миниатюра XIV в.
Золотая булла