Там живет мое детство
Закончилась запись сто тридцатого шоу «Ультиматум». Записывали впрок — чтобы уйти в недельный отпуск всей бригадой… Ирина тепло попрощалась с последней героиней — профессиональная юродивая в очках расцеловала ее в обе щеки и пошла домой. Бывшая диссидентка и девственница целый час смешила публику, как заправский клоун.
А Ирина вдруг почувствовала, что накопившаяся за последние месяцы усталость сменилась неодолимым желанием «свернуть горы».
Она огляделась и наткнулась взглядом на режиссера шоу «Ультиматум» Мамутова. Господин Мамутов спал на диванчике в гримерной, что при ярком свете и длинных ногах режиссера, которые свисали до полу, выглядело чрезвычайно комично. Красоту дополняла дырка на носке господина Мамутова и спущенные подтяжки.
— Ну, что ты меня глазами ешь? — режиссер быстро открыл и снова закрыл левый глаз. — Отдохни, съезди в Париж, ты же была там… Целая неделя свободы, Ирка! Пользуйся! Попей вина, переспи с французом! А лучше с двумя, Ир! Будешь через сто лет вспоминать, какая ты была!
— Только не в Париж, Кирилл Мефодьевич, — присела рядом Ирина.
— А что такое?.. А освежить впечатления не хочешь, да? Или прошлая поездка была не в кайф? — Мамутов приподнялся. — Ну, какие у тебя проблемы, Ир… Я вот завтра поеду к себе на родину… Для меня-то как раз отпуск отменяется, к большому сожалению.
— А где твоя родина, Мамутов? — улыбнулась Ирина.
— В Тихорецке. — Кирилл Мефодьевич надел ботинок и в поисках второго стал шарить ногой. — Я из Тихорецка, Ира… Именно там живет мое детство. — Мамутов нашел ботинок и со вздохом стал его надевать. Ботинок дважды падал.
— Угадай, как меня называли? — спросил он. — А, Ир?..
— В школе? Кирюша, наверно? — пожала плечами Ирина.
— Чих-пых! — Мамутов поднялся и походил по гримерной. — Устал я, девочка…
Ирина понимающе кивнула.
— Ну, что ты киваешь?! — возмутился Мамутов. — Чем ты недовольна-то? У тебя неделя отдыха завтра начинается! Изобрази улыбку, черт тебя дери!.. Ну что за бабы пошли, а?
— Чих-пых, а Чих-пых?.. — позвала Ирина, глядя в спину Мамутова.
— Ну? — Мамутов оглянулся, уже уходя. — Вам чего, мадам Ирина?
— Слыхал, комета без хвоста упала в океан? — спросила она просто так.
— И сместила земную ось, вызвав цунами?.. Ты, что ли, хочешь туда поехать? — И Мамутов быстро вернулся. — Скажи Луначеву — он тебя пошлет со съемочной бригадой…
— А можно? — обрадовалась Ирина.
— Не вопрос, — кивнул Мамутов. — Они собирались кого-то там послать… Кстати, у тебя есть саронг для пляжа? А зеркальные очки?
— У меня все есть, Кирилл Мефодьевич. — И Ирина вдруг неожиданно для себя произнесла: — Я хочу в маленький русский город.
— Значит, к розовым фламинго поедем в другой раз? — Мамутов хмыкнул. — На тебя похоже…
Ирина кивнула.
— А если его не будет? — Мамутов наконец надел подтяжки и приосанился.
— Другого раза? Ну и что! — пожала плечами Ирина.
— Вызванное кометой цунами бывает не каждую среду! — фыркнул Мамутов.
— У меня дети маленькие — цунами не для меня! — покачала головой Ирина.
Мамутов кивнул.
— Хочешь в народ — езжай в Тихорецк вместо в меня, а я полечу в Индонезию, — предложил он. — Хочешь?..
— Заметано. А зачем ты в Тихорецк собирался — родителей навестить?..
— Ша, Ира, ша… — Мамутов сел обратно на диван. — Не будем о родителях всуе… В Тихорецк я должен был ехать по поводу памятника. В моем родном городке разразился скандал, Ира… Такой очень, я бы сказал, хороший скандал.
— Как интересно, но я не люблю скандалы, — поморщилась Ирина. — А если поподробней, Кирилл Мефодьевич?
— Ты слышала — в Тихорецке хотят поставить памятник убитому авторитету?
Ирина покачала головой.
— Ну, помнишь, был такой певец Квадрат, песня про централ?
— Да, конечно!
— Так вот, местные жители — против этого памятника. — Мамутов поморщился.
— Еще бы! — кивнула Ирина.
— Так ты все еще хочешь туда — где кружат воробьи? — улыбнулся Мамутов.
— Хочу! — Ирина тряхнула волосами и решительно повторила: — Хочу!
— Тебе — двойная ставка! — Мамутов вздохнул с облегчением: — Я рад, что не еду туда.
— Почему?
— У меня там родственники, Ира… А в городе — нешуточный скандал.
— О господи!.. — Ирина вздохнула.
Мимо подсвеченных сталинских высоток и дальше, дальше, джип телеканала заносило и крутило на московском льду.