— В Ясенево? — обернулся водитель. — Ирина?..
Ирина кивнула и стала думать, как объяснить свой отъезд домашним.
— Мам, ты уезжаешь? — спросил Яшка, услышав ее разговор с бабушкой на кухне.
— Мамина профессия — репортер, — пожала Ирина плечами. — Понимаешь, Яш? Съемочная бригада шоу завтра поедет в Тихорецк. И я тоже. Приеду через три дня. Пашке я скажу сама, — шепотом докончила она.
На кухне повисла тишина.
— Ну вот, — наконец протянула ее мама недовольно. — А говорила, что будешь отдыхать… Посмотри на себя в зеркало — одни скулы торчат!
— Мам, а цирк? — Яшка смотрел не мигая.
— Я же успею! Иди сюда.
Сын подошел и положил ей голову на плечо. О чем-то задумавшись, он тяжело вздохнул.
— Не вздыхай, — попросила Ирина.
— Не буду, — снова вздохнул в ответ Яшка.
Утром ее разбудил ранний звонок.
— Ира, быстро диктуйте свой райдер. Не мешкайте! Мы все купим здесь, ведь Тихорецк — это ужасная дыра! — потребовал координатор съемочной группы, вытащив блокнот и ручку.
Ирина смеялась почти три минуты.
— Райдер — это список требований звезды на гастролях. Включает в себя охрану и тот минимум комфорта, который потребует себе звезда, — перевел на русский координатор.
— Я вам доверяю, — махнула рукой Ирина. — Я не капризная!
— Тогда поехали! — Координатор съемочной группы вздохнул с видимым облегчением. — Мы тоже ребята простые…
Тихорецк встретил их метелью. Микроавтобус медленно ехал по городу, который они начали скрупулезно снимать с самых окраин, и Ирина вдруг поняла на собственной шкуре, что значит «дежавю». Она чуть не свернула шею, разглядывая «знакомые» улицы — на которых она никогда не была.
Непослушными руками Ирина набрала номер Мамутова.
— Да? — вежливо ответил режиссер. — Вам кого?
— Почему Тихорецк так напоминает мне Томск?! — закричала в трубку Ирина.
— Слушай, мать… А они и вправду очень похожи, эти два города, — удивленно сказал Мамутов. — Но ты успокойся — это разные города! Ну, как ты там?! Живая?
— Мы только что приехали! — Ирина выглянула в окно. — Гостиница называется «Подорожник».
— Запасайся одеялами, — усмехнулся Мамутов, и связь внезапно перервалась.
Ирина последней выскочила из автобуса и огляделась. Ситуация «дежавю» все еще продолжалась — ведь и в Томске было кафе «Подорожник».
— Обедаем через полчаса в ресторане внизу, — деловито сообщил координатор. — Не опаздывать!
Все закивали и разбрелись по своим номерам, которые находились в разных концах гостиницы.
Обед состоял из смены дежурных блюд и плана действий, который, не переставая ни на секунду жевать, огласил координатор их съемочной группы Борис. После обеда предполагалось посетить выставку проектов памятника Квадрату, а вечером взять интервью у представителей общественности города.
— Выслушать мнение уважаемых граждан города необходимо сразу же после посещения выставки! — Борис поморщился. — Ирина, ваша задача — выудить из них как можно больше эмоций. Чем скандальней получится интервью — тем лучше! Ведь это прецедент — впервые в одном из старинных русских городов решили увековечить память преступного авторитета!
— Он так классно пел, — вздохнул оператор Тимофей. — Его песни все знают.
— Ну и что?! — снова поморщился координатор.
— А вам известно, что он ни разу не сидел в тюрьме? — убирая тарелки, спросила официантка. — Что вы все — авторитет и авторитет…
— Ну и что? — Борис взглянул на официантку и вдруг улыбнулся: — Вас как зовут?
— Пелагея, — нахмурилась девушка. — А Сергей Аристархович был чудесным человеком! Он и в нашем ресторане пел.
— И что?! — еще шире улыбнулся Борис.
— Так с чего вы взяли, что он преступный авторитет? С чего? — Официантка, собрав все тарелки, уже повернулась, чтобы уйти. — Он был с ними на дружеской ноге, вот и все. Ну и вы будьте!
— Пелагея! — позвал координатор и переглянулся с оператором. — Вы поедете с нами?
— Куда?! — чуть не уронила поднос та.
— Мы из вас сделаем звезду, — гуманно пообещал Тимофей.
Борис вздохнул и обвел глазами всю съемочную группу.
— Районного масштаба, — внесла ясность Ирина.
Пелагея продолжала стоять столбом с тарелками в руках.
— Пелагея, — позвал ее координатор.
— Да? — Пелагея наконец очнулась. Глаза ее сияли.
— Вы можете сказать все, что сейчас нам говорили, в камеру?
Официантка в ответ выдохнула единственное слово:
— Да!
И ушла, громыхая тарелками, на кухню ресторана.