— Увлеклись? — неожиданно спросил прокурор.
— Что-что? Кем это я увлекся? — удивился Лев Тимофеевич. — У меня Белоснежка есть… И вообще…
— Кто-кто есть? — пришел черед удивляться прокурору. — Так вот, Лев Тимофеевич, Белоснежка Белоснежкой, а вам поручается расследовать еще одно дело!
Рогаткин вздохнул. Сердце снова кольнуло — оно было чрезвычайно чувствительно к грядущим неприятностям.
В кабинете старшего советника юстиции было тихо и сумрачно, за окном мела метель и выла собака. Прокурор Евтакиев молча подвинул к Рогаткину папку, на которой было написано: «ДЕЛО № 000459».
— Смотрите, вот — пропал груз, — начал прокурор.
Лев Тимофеевич неожиданно перебил его:
— С каких это пор, Петр Асланович, межрайонная прокуратура ищет пропавшие грузы? А транспортная милиция что?
— Что? — эхом повторил прокурор.
— …мышей совсем не ловит? — Лев Тимофеевич впал в еще большее раздражение: — А бродячие собаки? А пьяные компании — это еще не юрисдикция прокуратуры? Нет? Жа-а-аль!..
— И не благодарите! — Прокурор Евтакиев внимательно посмотрел на Рогаткина, но улыбаться не стал — как, впрочем, и злиться. Он тоже был возмущен. — Это — особый груз. — Прокурор помолчал, снова двигая папку к Льву Тимофеевичу. — И вам, как первоклассному следователю, который может распутать любое преступление, раскрыть это дело — как старому коту поймать мышь, поверьте.
Лев Тимофеевич поморщился, он категорически не любил лесть в свой адрес (да еще с глазу на глаз).
— Что за груз? — Рогаткин, моргнув, открыл папку и стал быстро листать документы.
— Вот, читайте сами. — Евтакиев подошел к окну и приоткрыл форточку — в комнату тотчас влетел морозный воздух с улицы.
Лев Тимофеевич прочитал первые три страницы.
— Как вы говорили — особый груз? — пробормотал он.
— Да, груз непростой, — согласился прокурор. — Как вы считаете, Лев Тимофеевич?
— Вот именно, — вздохнул Рогаткин. — Кому понадобилась швабра… Странно, да? А вот кому понадобился этот груз?
Евтакиев, закуривая, кивнул:
— Необычное дело, необычное, в десять раз необычнее, чем швабра, Лев Тимофеевич. И следов рефрижератора нигде не могут найти, между прочим, уже четыре месяца, а ведь он был с маячком!..
— Что значит «с маячком»? — не понял Рогаткин. — Его можно было обнаружить по системе спутникового слежения? А пытались обнаружить? — Он положил в портфель новое дело.
— Сразу же! — кивнул прокурор.
— Международный терроризм к этому не причастен, как считаете? — осторожно спросил Рогаткин.
Старший советник юстиции пожал плечами:
— Лев Тимофеевич, имейте в виду — вы расследуете два самых тяжелых по запутанности дела, — и, достав носовой платок, начал протирать очки.
Рогаткин кивнул и вышел из кабинета.
По коридору межрайонной прокуратуры гулял сквозняк и сновали работники. Лев Тимофеевич внезапно вспомнил, как в детстве страстно мечтал стать цирковым акробатом. И как, скажите, судьба вместо вольтижировки и подкидывания мечей и булав занесла его бренное тело в следователи межрайонной прокуратуры? Сам не мог ни понять, ни объяснить.
С дела «Швабра» надо было экстренно переключаться на дело «Рефрижератор», которое он нес в портфеле, но у Льва Тимофеевича вдруг заболела голова, и он решил все-таки посвятить свой сегодняшний рабочий день священной швабре и только ей. Чтобы новое дело не стало поперек дороги и не погребло под собой еще не раскрытое старое. Сегодня — швабра и ее поиск, а уж завтра — пропавший рефрижератор с очень непростым грузом! Чтобы захотеть похитить подобный груз, надо быть еще тем извращенцем, думал Лев Тимофеевич и ежился.
Итак, швабра…
Еще вчера Лев Тимофеевич пробежал о священных швабрах все, что нашел в Интернете, затем зашел в Ленинскую библиотеку и там тоже прочел некоторые фрагментарные сведения о священных швабрах и вениках.
«Их в мире насчитывалось всего семь, и ни одной шваброй больше!» — пристыдил Рогаткина методист Исторического зала, которому следователь отважился задать парочку вопросов про швабры и причины их возникновения в историческом контексте.
— Этой шваброй из Музея Кристальди царица Нефертари колошматила своего мужа Рамсеса II? — попытался шуткой прикрыть свою неосведомленность Лев Тимофеевич.
Методист без улыбки покачал набриолиненной головой и постучал по столу большим кожаным фолиантом, который держал в руках.
— Выходит, этой превосходной шваброй мыли полы в покоях папы Пия X, пока она не сломалась? И ее починил один монах, а прикосновение к ней излечивало многие болезни — от бесплодия до аллопеции! — догадался Лев Тимофеевич, вспомнив то, что прочел сегодняшней ночью на сайте «Швабры и веники».