— Погромче сделать, Свет? — подмигнула барменша, когда Светлана повернулась к телевизору. — Сейчас шоу будет, садись-ка поближе!
Шоу началось через несколько минут после окончания новостей.
— Инокиня Ольга, скажите, какой ультиматум вам хотелось бы сейчас озвучить? — спросила ведущая шоу у старушки. — И кому?
— Я сестра Марфо-Мариинской обители, — начала старушка в длинном платье в горох и взглянула в камеру. — И я хочу предъявить свой ультиматум военкомату, который забрал в армию моего воспитанника Андрюшу Шабалкина. — Старушка вздохнула. — Из армии он так и не вернулся… Хотя служил не в Чечне. Что, скажите, творится на свете, если из армии пропадают солдаты? Вот и весь мой ультиматум.
Светлана перестала есть блины — на экране показывали фотографию того самого солдата, которого разыскивал ее вчерашний гость.
Следователь Дочкина вытащила мобильный, но вспомнила, что не спросила номера телефона Льва Тимофеевича. И, грустно посмотрев на недоеденный блин с клюквой, встала, чтобы купить еще чашку кофе.
Знакомые пэпээсники поздоровались с ней на выходе из блинной. Дочкина кивнула и прошла к кассе. А сержанты патрульно-постовой службы Долгов и Лапшин, выйдя из блинной, о чем-то горячо заспорили, остановившись у служебной машины. Света, отпивая горячий кофе, обратила на это внимание и взглянула на часы. Было ровно два часа дня.
Тем временем на экране представительница комитета солдатских матерей подтвердила информацию об исчезнувшем из ростовской в/ч Шабалкине Андрее Игоревиче, а также к слову добавила, что из того же Ростова в Москву должны были привезти для захоронения три гроба с опознанными телами солдат из Чечни, но в Москву скорбный груз так и не доехал — матери не дождались его.
— Скажите, как такое может быть? — вопросила телеведущая, и началась жаркая дискуссия. Выслушав обе стороны, ведущая взмолилась: — Только про НЛО давайте не будем!
— Или сегодня, или завтра! — услышала Светлана реплику одного из сержантов, остановившись на пороге блинной.
— До Пряткина довезете? — спросила Дочкина, подходя к отъезжавшему экипажу ППС.
Сержант Лапшин заметно заволновался и неуверенно посмотрел на напарника.
— Мы в другую сторону, ну да ладно, — улыбнулся обаятельный и веселый Долгов. — Садитесь, Светлана Георгиевна!
Дочкина обратила внимание на неестественно опухшую челюсть Долгова.
— Привычный вывих, — поморщился тот.
— Это как? — спросила Светлана.
— Ну, если откушу слишком большой кусок, челюсть и выскакивает, — пожал плечами Долгов.
— Тяжелый случай, — фыркнул Лапшин.
Дочкина кивнула и отвернулась.
Пряткино
Мимо проехал куцый тихорецкий автобус, выпустив из выхлопной трубы кубометр дыма. Лев Тимофеевич запоздало махнул рукой, и шофер не обратил на него никакого внимания.
В Пряткино Лев Тимофеевич не обнаружил никакого следа пропавшего Шабалкина.
Хотя род Шабалкиных в Пряткино присутствовал: в сельском совете даже вспомнили, как двадцать лет назад в одной из семей родился мальчик Андрей, но его мать и отец уехали вместе с сыном куда-то на заработки, и ни слуху ни духу от них с тех пор не было.
— Хотя дом до сих пор стоит незанятый! — подтвердила секретарь. — Пойдемте, покажу!
И Льву Тимофеевичу показали из окна сельсовета вполне жилой, хотя и с заколоченной дверью, дом в конце улицы. С обеих сторон стояли обыкновенные обитаемые деревенские дома с хорошими заборами. И забор у дома Шабалкиных тоже был не повален — похоже, соседи изредка подправляли его, надеясь на благодарность хозяев, когда те вернутся.
Лев Тимофеевич вышел из сельского совета и посмотрел в список дежуривших на трассе экипажей ППС, который вытащил из портфеля. Предстояло встретиться со всеми тремя экипажами. Откладывать эту встречу не имело никакого смысла.
— Сегодня и завтра, — решил старший следователь и закрыл портфель.
Рогаткин стоял на остановке минут десять и успел даже немного замерзнуть, когда проходящий мимо дед прокричал ему прямо в ухо:
— Парень! Эй, парень! Не замерз?
Рогаткин вздрогнул и повернулся.
— А что? — спросил он, глядя на утепленного деда. Тот держал в руках два молочных бидона.
— Автобус будет только в четвертом часу, — почти шепотом сказал дед и подмигнул. — Не отморозь тут…
— А как же?.. — начал следователь.
— Голосовать умеешь? — хитро прищурился дед. — А не умеешь — иди пешком! — и кивнул на морозный Тихорецкий тракт.
И Лев Тимофеевич пошел пешком, поглядывая на снегирей на ветках и прыгающих по дороге синиц. Теплая шапка, шарф и куртка хорошо защищали от холода — если идти, а не стоять.