— А кому их прислали? — спросил повеселевший Лев Тимофеевич.
Витушкина вздохнула, глаза у нее блестели:
— Ждем, когда объявится их хозяин — некое ООО «Чебурашка». Правда, знаковое название?
— И не говорите, Наташа! — счел возможным посмеяться старший следователь и вдруг посерьезнел. — Значит, в средствах массовой информации о находке еще не объявляли?
— Ни в коем случае! И вы, Лев Тимофеевич, тоже не проговоритесь, я имею в виду — посторонним, — улыбнулась старший инспектор.
— Что вы, никогда! — заверил он. — Той швабре, что ищу я, не одна сотня лет.
— Золотая, наверное? — догадалась Наташа. — С бриллиантами?
— К сожалению, нет, — вздохнул следователь. — Обычная, хоть и с позолоченной ручкой. Позолота, кстати, совсем стерлась.
— И что же в ней такого? — вернула фотографию священной швабры старший инспектор. — Обычная швабра, — пожала она плечами. — Я бы и не взглянула на нее, попадись она мне в руки.
— Она принадлежала царице Савской. — Лев Тимофеевич поднялся и, постояв, предложил: — Пойдемте пообедаем, Наташа.
— Конечно! — обрадовалась та. — Только не заказывайте фуа-гра.
— Почему? Я как раз собирался, — доставая бумажник, задумчиво обронил старший следователь.
— Абсолютное привыкание обеспечено с первого раза, — вздохнула Витушкина. — Лучше не рисковать!
Из кафе до слез упоительно пахло пирожками с форелью.
Из таможенного терминала Лев Тимофеевич приехал сразу на коллегию, где с успехом отчитался, как продвигается следствие похищенной швабры и как идут дела в секции арестованных грузов на месте задержания трех тысяч колумбийских швабр.
— Лев Тимофеевич, пора бы двигаться дальше! — после коллегии, с глазу на глаз, выговорил ему прокурор Евтакиев. — Опасно и страшно затянуть это дело. Где швабра, старший следователь, а старший следователь? Мне снова звонили из Государственной Думы. Работаете вхолостую, и что за странная улыбка у вас на лице, Лев Тимофеевич? Серьезней надо быть! А может, вы влюбились? — хлопнул себя по лбу прокурор. — Ай-ай-ай!.. Нашли время. Найдите сперва швабру! И весна — только через неделю, Лев Тимофеевич, не могли уж до весны потерпеть. Как мальчишка, право слово!
Рогаткину ничего не оставалось, как пообещать найти швабру.
— Когда? — уточнил прокурор. — Я повторяю — когда, Лев Тимофеевич?
— На днях, — заверил Рогаткин начальство.
— Ну смотрите! Чтобы в срок, поняли меня? — стукнул по столу кулаком старший советник юстиции.
— А когда я не понимал-то? — сладко зевнул старший следователь межрайонной прокуратуры, выйдя из кабинета.
По пути с работы Лев Тимофеевич заскочил в дисконтный продуктовый магазин и, набив продуктами с десятипроцентными скидками два фирменных пакета, вышел на улицу и огляделся.
Над Москвой снова плыл циклон, и с каждым часом становилось все холоднее и холоднее. Рогаткин взвесил в руке две тяжелые сумки и неторопливо пошел к остановке.
«Белоснежка забывает включать свет, хотя я просил неоднократно! Конечно, ведь у нее глаза-фонари, — думал он, стараясь не ступать в лужи. — А я снова, к сожалению, вернусь в темную квартиру, где из живых существ — лишь озорница кошка и старый паук на стене».
По улице шла женщина. Точнее, женщин шло много, какие-то невообразимые тысячи, но Льву Тимофеевичу показалось, что это — Света, и он уже намеревался закричать: «Света, вы ко мне приехали?» Но женщина обернулась… «Нет, это какая-то брюнетка! — нахмурился старший следователь. — У Светы же — русые кудряшки и родинка на подбородке. Да что я все — Света да Света?.. Света да Света!!! А ведь я попал в капкан, — шел и повторял он. — Она меня сделала!»
И, положив сумки прямо в снег, позвонил Свете с улицы.
Телефон старшего следователя Дочкиной не отвечал.
«Похоже, Света еще на работе, — думал Рогаткин, садясь в маршрутное такси. — Чего ж она так поздно работает? Я вот домой уже иду!»
И еще он подумал: «Жить в маленьком домике с нахлобученной крышей — совсем неплохо, но лучше будем жить у меня, места больше и отопление центральное, и потом, я ведь не умею растапливать печь. Придет время — и я познакомлю Свету с Белоснежкой…»
Лев Тимофеевич не заметил, как заснул в теплой маршрутке, и его снова долго расталкивал шофер.
Старший следователь очень быстро дошел до дома и, поставив чайник, снял мокрые ботинки, помыл их и поставил сушить у батареи.
— Промок, простыл!.. — Лев Тимофеевич снял с плиты закипевший чайник. — Белоснежка, иди сюда, — позвал он кошку. — Как ты считаешь, пора мне жениться или не пора?