— Я ваш должник по жизни! — сказал Кристальди Рогаткину. — Вы — удивительный человек. Уникальный! Приезжайте ко мне в Италию недельки на полторы!
— Я подумаю, — кивнул Рогаткин. — А с семьей?..
— Да, берите жену, детишек — и ко мне!
Синьор Кристальди и Лев Тимофеевич расстались друзьями, смахивая слезы радости от предвкушения новой незабываемой встречи.
Выставка чудес Музея Кристальди работала в переулке Всадников, 1-й этаж, последние дни.
— В прессу не должно просочиться, что экспонатом весь месяц мыли пол! Не должно!!! Священной шваброй царицы Савской!.. — прокурор Евтакиев закатывал глаза и вращал ими. — Месяц — мыли пол! Макали в грязную воду и мыли, мыли!.. Макали и мыли!..
Лев Тимофеевич вздохнул и вышел из кабинета. Он еще не знал, что скоро, возможно, станет подполковником. То, что скоро женится и будет отцом, — знал. А про подполковника — даже не догадывался. Не было времени помечтать, а если и мечталось — то о другом.
Кочующий музей редкостей Кристальди покидал Москву через три дня — узнал из новостей «Первого канала» старший следователь и, второй раз за вечер, позвонил Свете.
— Да приезжаю, приезжаю! — засмеялась Света, в Тихорецке была уже ночь. — Я уже «бегунок» взяла! С Ванечкой будешь говорить?
Лев Тимофеевич вздохнул и повторил:
— Приезжай! Мы, я и Белоснежка, ждем вас! Кота прихвати, не забудь!
— Да не забуду, не забуду кота!.. Если поймаю, конечно!
Лев Тимофеевич лег и сам не заметил, как заснул. Во сне он все ловил и ловил кота, но тот, зараза, вырывался от Льва Тимофеевича, как скаженный…
Нелицеприятная объективность-4
Сержанты ППС Долгов и Лапшин не смотрели этого шоу — они работали на трассе, проверяя машины. И когда вечером их задержали, то, пораздумав до утра, отпираться ни в чем не стали. Синхронно покосились на детектор лжи и решили дать чистосердечное признание…
— Ну, тормознули, ну, проверка документов, ну, осмотр салона, — начал Лапшин. — Да, Вить?..
Долгов вздохнул и пожал плечами:
— Ну… Мы же его не убили.
— Оттащили в кусты, — добавил Лапшин.
— Он уполз! — подтвердил Долгов.
— Так вы его искали? — спросила следователь.
— Ну, не то чтобы… — покачали головой оба. — Проверили.
— Зачем?
— На всякий случай. Может, ему нужно чего.
— А потом? Куда вы дели рефрижератор? — следователь перевела взгляд с припухшей челюсти Долгова на его раздвоенный нос.
— Я раньше работал там… — начал Долгов.
— На химкомбинате? — уточнила следователь. — Кем?
— Охранником… Через задние ворота въехали. — Долгов и Лапшин переглянулись.
— И что дальше? — кивнула следователь. — Ваши действия? По порядку…
— Рефрижератор спрятали в цеху, а груз краном подняли на крышу — там полно металлических ящиков. В глаза не бросаются, — объяснил Долгов.
— Зачем вы это сделали? Ведь рефрижератор — не иголка, в стогу не спрячешь? — Следователь терпеливо ждала.
Лапшин вздохнул.
— Главное было не ошибиться и остановить нужную машину, — пожал плечами Долгов. — Кто знал, что она принадлежит в/ч?..
— Значит, одним шоферюгой больше — одним шоферюгой меньше? — уточнила следователь. — Так?
— Стукнули… Но не убили же! Их в армии «деды» не так еще бьют! — пожал плечами Долгов.
— Рефрижератор спрятали, а когда продали? — вмешался в разговор дознаватель.
— Через две недели, сняли «маячок» и загнали. — Долгов и Лапшин переглянулись.
— Вывих челюсти, скажите, у вас давно? — спросила следователь.
Долгов кивнул.
— Как он случился?
— А в чем вопрос? — пожал плечами Долгов и потрогал распухшую челюсть. — Откусил слишком большой кусок…
— Вы знали, кому продаете рефрижератор? — снова вмешался дознаватель.
— Фермеру — он собирался возить на нем продукты, да, Лапша? — повернулся к напарнику Долгов.
— Йогурты, — кивнул Лапшин. — Я фермера не видел. Главное — все живы… Значит, что нам грозит — тюрьма? — деловито спросил он. — А ведь никакого убытка в итоге мы не нанесли…
Над Тихорецком лил дождь, влажные крыши поблескивали. Под крышами сидели воробьи. Вороны предпочитали мокнуть на деревьях.
Без вариантов
«Разбор полетов» — именно так именовалась пропесочка руководством телеканала тех, кто накануне выдал в эфир так называемую некорректную информацию.