— Родос, говоришь ты, добрый господин? И Сидон? На юг путешествовали вы далеко, и много там лицезрели вы странных вещей. Как по-твоему, среди них которые самые любопытные?
— Я отвечу, если позволите, — сказал Соклей, и Менедем махнул ему, чтобы продолжал. Он продолжил: — В Иудее, земле в глубине Финикийского побережья, есть озеро, полное такой солёной воды, что в ней человек не тонет. Он плавает по поверхности, а голова, плечи и ступни его торчат из воды.
— Фу! Оставь это! — воскликнул киприот. — За простака меня ты считаешь? Как мошенник ты говоришь! Вода есть вода, солёная или пресная. Ты человека бросаешь в неё, и, если не плавает он, на дно уходит и тонет. Иное против природы. Кто сказал тебе подобную ложь?
— Никто мне не говорил, — ответил Соклей. — Я видел сам, своими собственными глазами. Я сам входил в это озеро, и говорю тебе, оно держало меня благодаря огромному количеству соли.
Как ни старался, он не смог заставить киприота поверить.
— Клянусь Аполлоном Гилатом, встречал я таких как ты в минувшие времена, — заявил он. — Всегда у них наготове небыль, которую ни один человек в округе нашей проверить не может. Оставь это, опять тебе говорю я! Меня не уловишь ты подобным бредом и враками.
Соклею хотелось настоять на том, что он рассказал чистую правду. Но он решил не утруждаться, ибо понимал, что только напрасно растратит время, и, в итоге, сам разозлится. Люди легко ведутся на самые абсурдные россказни местных, но не станут доверять чужаку, рассказывающему правду о далёкой стране. Киприот попросил у него историю о необычном, а получив её, отказался верить.
На корму подошёл Москхион.
— Не переживай из-за этого, молодой господин, — сказал он. — Некоторые просто родятся глупцами, и ничего тут не поделаешь.
— Знаю, — согласился Соклей. — Спорить с таким как он — только зря тратить воздух. Он не поверил бы даже тебе и Телефу.
— Вот почему я и промолчал, — склонил голову Москхион. — Смысла не видел спорить, и всё тут. Вовсе не потому, что не захотел тебя поддержать.
— Ну конечно нет, — ответил Соклей. После того, как мы вместе бок о бок дрались там, среди скал, я никогда бы так не подумал. Мы оба обязаны друг другу жизнью, и не поссоримся из-за дурацкого спора с человеком, который, наверное, ни разу не отходил от Куриона дальше, чем на пять стадий.
— У нас ещё есть время до заката, не сходить ли нам на агору? Посмотрим, что там продают. — предложил Менедем.
— Почему нет? — ответил Соклей. — Никогда не угадаешь. Я бы не поставил на то, что мы найдем что-нибудь стоящее, но могу ошибаться. И прогулка по рыночной площади напомнит, что я снова среди эллинов.
Брат склонил голову.
— Да, я подумал о том же. — Он побежал по сходням с кормы на причал. — Пошли.
Курион был не велик, но стар. Даже улицы покрупнее извивались во всех направлениях. Когда-нибудь, подумал Соклей, его перестроят по гипподамовой системе с аккуратной решеткой улиц, которой наслаждались Родос, Кос и другие новые поселения. Тогда как местные знали все направления, чужеземцам приходилось стараться изо всех сил. Наконец, Менедему и Соклею удалось найти агору.
Люди переходили от прилавка к прилавку, разглядывая овощи, фрукты, горшки, кожу, сети, резьбу по дереву, ткани и сотни других вещей. Продавцы расхваливали свой товар, покупатели высмеивали. По площади слонялись разносчики с вином, фигами, жареными креветками и медовыми лепешками. Там и сям собирались группы людей, споря и жестикулируя. Самая обычная картина для любого эллинского города на побережье Внутреннего моря.
У Соклея на глаза навернулись слезы.
— Во имя богов, не думал, что буду так по этому скучать.
— И я, — согласился Менедем. — Посмотрим, что тут у них?
— Конечно, дорогой. Никогда не знаешь, что найдешь. — Они принялись прогуливаться по агоре вместе. Соклей знал, что надеялся найти: череп грифона. То, что он вряд ли мог оказаться в этом забытом богами городишке, его не волновало. Он надеялся и будет надеяться до конца жизни.
Однако, в Курионе не нашлось и следа подобной диковины. Да и любой другой. Агора была сногсшибательно скучна, по крайней мере для того, кто ищет груз для торговой галеры. Здешний мельник или крестьянин, без сомнения, остался бы от нее в восторге.
Поняв, что не найдет ничего, что захочет купить, Соклей начал прислушиваться к разговорам на агоре. Разговоры — вторая по важности причина, по которой люди приходят на площадь. Из-за кипрского диалекта Соклею приходилось прислушиваться сильнее, чем на Родосе. Чем больше слушал, тем легче ему становилось понимать.