Солдат тряхнул головой:
— Я сроду ничего не читал, поскольку не умею, — похоже, он гордился своей неграмотностью. — Но, если у вас правда есть книги, я буду знать, что вы действительно торговцы, а не какие-нибудь богомерзкие шпионы.
Соклей не мог решить, глупо это или логично. Достаточно ли умны шпионы, чтобы притащить с собой книги на случай, если какому-то ревностному младшему офицеру захочется взглянуть на них? Как знать… Соклей наклонился, вынул из-под лавки промасленный кожаный мешок и вытащил свиток папируса. Он развернул его, чтобы показать, что там написаны слова.
— Ладно, ладно, я вам верю. Убери эту ерунду. Клянусь Зевсом, вы те, за кого себя выдаёте, — он повернулся на пятках и ушел. Второй солдат, так и не промолвивший ни слова, последовал за ним.
— Это оказалось проще, чем во многих других местах, — заметил Менедем.
— Знаю. — Соклей посмотрел на укрепления на холмах к западу от Кавна. В одном из них солдаты Антигона держались некоторое время уже после того, как Птолемей занял город. — Интересно, вернулся ли сюда проксен Родоса.
— Можем спросить, если правда интересно, — пожал плечами Менедем. Год назад "Афродита" увезла кавнийца, борющегося за интересы Родоса, на Родос — он боялся, что его арестуют люди Антигона, когда дойдут вести о том, что солдаты Птолемея продвигаются по южному побережью Анатолии на запад. Он имел причины опасаться — пришедшие его арестовать солдаты лишь чуть-чуть опоздали, как опоздали и к отплытию "Афродиты".
Соклей вернулся на корму, взял сходни и перебросил их на пирс. Обычно этим занимались моряки, а не тойкарх, но Соклею было всё равно. Он спешил и приглашающе махнул Менедему.
— Давай, дружище, пойдем глянем, что тут есть.
— Тебе не найти ещё один череп грифона, — сказал его двоюродный брат.
— Если не буду искать — точно не найду, — с достоинством ответил Соклей. — Ты идёшь?
— Конечно, — откликнулся Менедем: — Если думаешь, что я упущу возможность посмотреть, как ты выставляешь себя дураком, ты ошибаешься.
— Не понимаю, как поиски того, что мне нужно, делают меня дураком, — с ещё большим достоинством возразил Соклей. — То, что нужно тебе, обычно одето в прозрачный хитон и надушено.
— Ну, да, мне больше нравятся живые девушки, чем дохлые грифоны. Если это делает из меня дурака, я не возражаю.
Как и в любом старом городе, улочки Кавна изгибались и разбегались в разные стороны вместо того, чтобы выстроиться аккуратной прямоугольной сеткой, как в Родосе. Все надписи сделаны греческими буквами, но иногда не по-гречески, а на карийском языке — до того, как здесь обосновались греки, Кавн был карийским городом, и здесь до сих пор жили оба народа. Указав на надпись, которую не мог прочесть, Соклей сказал:
— Интересно, что здесь написано?
— Какая-то варварская ерунда, — равнодушно ответил Менедем. — Что-то важное написали бы по-гречески.
— И с таким настроем ты направляешься в Финикию? — возмутился Соклей. — Там почти никто не знает греческий. Иначе стал бы я всю зиму бороться с арамейским?
— Хочешь бороться — иди в палестру, — ответил Менедем, делая вид, что не понял. — Что касается финикийцев, к ним приезжает не так много греков. А у кавнийцев оправданий нет.
— Всегда видишь только то, что тебе удобно.
— А кто нет? — возразил брат.
Несмотря на извилистость улиц Соклей сумел вывести их на агору.
— Пришли! — сказал он, когда они оказались на рыночной площади.
— Да, пришли. — Менедем поскреб в затылке. — И как ты смог дойти сюда? Мне пришлось бы вынуть изо рта обол и дать кому-нибудь, чтобы указали путь.
— Зачем? — удивился Соклей. — Мы же были тут в прошлом году. Ты не запомнил дорогу?
— Если бы запомнил, стал бы я говорить иное? — ответил Менедем. — Дорогой мой, иногда ты забываешь, что у простых смертных не такая память, как у тебя. Да я даже не уверен, что сам Зевс обладает твоей памятью.
— Конечно нет, у него есть своя, — похвала Менедема доставила ему удовольствие. — Прилавок человека, продавшего нам череп, стоял вон там, — махнул он рукой через площадь.
— Да, точно, — Менедем пошел вперёд, пробираясь между продавцом сушеных фиг и человеком, набравшим в лугах и лесах близ Кавна огромную корзину грибов: — Давай уже покончим с этим, — тут он слегка приободрился: — Может, у него есть ещё шкуры на продажу.
Сердце Соклея стучало от волнения, пока он спешил вслед за двоюродным братом — на минуту надежда одержала верх над рассудком. Вот и прилавок, тот же торговец, что и в прошлом году, львиная шкура… черепа нет. Соклей вздохнул. Он изо всех сил старался убедить себя, что этого и следовало ожидать — ведь первый череп привезли откуда-то с востока, из-за пределов известного мира.