— Что может быть лучше такого плавания, — заметил Менедем. Вскоре он повернет акатос на восток, чтобы следовать вдоль береговой линии, но пока просто стоял у рулевых весел и не мешал кораблю нестись по волнам.
Даже Соклей согласно склонил голову. В этом году он быстрее обычного привык к качке, и она его совершенно не беспокоила.
— Сегодня пиратам будет непросто нас догнать, — заметил он.
— Не стоит на это рассчитывать, — возразил Менедем. — Они так же быстры, как мы, а когда гребут всеми вёслами, никто не может соперничать с ними.
Ветер всё усиливался и гудел в такелаже галеры. За спиной расходился белопенный след акатоса. Менедем обернулся через плечо, пытаясь понять, насколько быстро они идут.
— Шкипер, может, стоит… — начал Диоклей.
— Убрать часть парусов? — закончил Менедем, и келевст кивнул. Менедем повысил голос: — Парни, давайте подтянем его на пару квадратов. Не хочу, чтобы что-то порвалось.
Парус горизонтально пересекали укрепляющие его верёвки, а гитовы спускались вертикально, деля парус на квадраты. Подтягивая гитовы, моряки могли убрать часть паруса, давая оставшемуся свободно свисать с рея, извлекая из ветра максимум. Но сейчас, с этим северным ветром прямо в спину, они подтянули парус равномерно.
— Так лучше, — заметил Менедем, хотя результат его пока не удовлетворял. Он приказал приспустить рей. И это тоже помогло, но, опять же, недостаточно.
— Не хотел тебя беспокоить, шкипер, но… — тихо произнес Диоклей, показывая на север.
Менедем снова оглянулся через плечо.
— Вот чума, — спокойно произнес он, — что ж, это добавит нам в суп немного пряностей, да?
Когда он оглядывался в прошлый раз, полоса темных злых туч ещё не виднелась на горизонте. Они быстро приближались. Неважно, с какой скоростью сейчас летит "Афродита", они с легкостью её догонят.
— Шторм, — сказал Соклей.
Менедем хотел было сплюнуть в подол
туники, что отвести беду, но не стал. Соклей не предсказывал, а просто констатировал факт.
— Убрать парус, — приказал Менедем, и моряки бросились выполнять. Кричать пришлось громче, чем пару минут назад — ветер быстро усиливался и начал завывать. — Гребцы, на вёсла, — отдал он следующую команду, и толкнул одно рулевое весло к себе, а другое от себя. — Поставлю корабль против ветра. Такие штормы обычно заканчиваются так же быстро, как и начинаются. Нам проще пройти сквозь него, чем убегать.
Весла вспенили море. Ровная килевая качка "Афродиты" сменилась на бортовую, когда галера повернула и подставила борт волнам. Соклей сглотнул и позеленел как лук-порей: такая качка ему не по нутру. Гребцы легко справились с задачей, они уже проделывали подобное на других кораблях.
Диоклей начал выкрикивать ритм в дополнение к бронзовому квадрату и колотушке.
— Риппапай! Приготовьтесь, парни. Вы справитесь. Риппапай!
Вздымаемые ветром, несущим шторм, волны стали выше. Они разбивались о таран, выбрасывая фонтаны пены. Когда акатос развернулся против ветра, качка снова стала килевой, но намного сильнее. Менедем почувствовал себя на спине необъезженной лошади, которая изо всех сил старается его сбросить с себя.
Корабль застонал, переваливая через волну. Длинная и узкая конструкция акатоса помогала легко скользить по морю, но в такой шторм делала уязвимой. На гребне огромных волн часть галеры на несколько ударов сердца зависала в воздухе, а потом скатывалась в подошву следующей волны. Если киль переломится, за пару мгновений все утонут.
Одна волна залила водой нос акатоса, даже если он не развалится, можно захлебнуться прямо в нем.
— А вот и шторм! — заорал Соклей, будто Менедем и сам этого не видел.
Впереди голубое небо заволокли черные тучи. Солнце исчезло, начался проливной дождь. Неподалеку Зевс метнул молнию. Даже сквозь шум дождя и вой ветра гром был такой силы, будто возвещал конец света. Если такая молния попадет в "Афродиту", корабль отправится на самое дно царства Посейдона, унося всю команду в чертоги Гадеса.
Завывая, как кровожадный зверь, ветер накинулся на Менедема, он изо всех сил схватился за рулевые весла, стараясь их держать, чтобы не унесло в море. Весла вырывались из рук, живя своей жизнью в бушующем море.
Оттяжка мачты лопнула, издав звук как струна огромной лиры. Мачта задрожала. Если лопнет и вторая, мачта, скорее всего упадет. Если она упадет, то может перевернуть галеру.
— Закрепите конец! — закричал Менедем. Вряд ли моряки его услышали — он сам себя слышал с трудом, но они и без него знали, что делать, и поспешили ухватить хлопающий конец, привязать его к другому канату и закрепить кофель-нагелем. Ещё больше моряков стояли вокруг с топориками, готовые срубить мачту и рей, если те упадут.